Быть - Кельта

юношескую мягкость черт, чуть вьющиеся тёмно-русые волосы, падающие из под шапки на плечи, решительный и цепкий взгляд серых глаз. Он стоял к девочке чуть боком, и она заметила, как между полами синей волховки показался висящий на ремне клановый подвес, золотой с парой каких-то зелёных камешков.

— Что за беспорядок тут творится? — спросил волхв, обводя взглядом и семерых поднимающихся мужчин, и стоявшую перед ним девочку. — Ну⁉

Она молчала. Худая, серьёзная, с растрёпанной светлой косой, достававшей до поясницы, с по смешному сбившимся чуть на бок обручу и повою. На левой руке видно было бронзовое околецо, болтающееся на запястье ниже края рукава сорочки, из которой девочка уже выросла. Её била крупная дрожь. Тут, посреди улицы, с нахмуренными бровями и твёрдо сжатыми губами, она походила на встрёпанного птенчика, растопырившего крылышки и только что победившего мышь. Только победила эта девочка совсем не маленькую добычу.

— Да вот, холопка от хозяина сбежать пытается. Ловим, — подобострастно кланяясь, ответил один из купеческих прихвостней, а потом прошипел в сторону Малы: — у… упыриха.

— Врут, — голос девочки звучал чуть приглушенно, но твёрдо.

Командир хмыкнул и кивнул толпе, но ответ пришел от одного из его людей.

— Врут. Городская сирота она, с немощной матерью живёт. Не может она быть холопкой.

— Да наша она. Малой звать. Утром её у тестомесов видел. Вродь как обычно была.

— Наша, наша, вчера в лавке травника лекарства выкупала.

Толпа зашумела, вставая на защиту девочки. А волхв приказал закрыть ворота и никого не выпускать из города, пока во всём не разберутся, да отправил весточки куда-то. Само разбирательство, занявшее два дня, Мала почти не запомнила. Один из гридней проводил её до дома и предупредил, что скоро за ней придут. Мужчина осмотрелся в пустой избёнке и от себя оставил пяток мелких монеток, проворчав, что негоже перед княжичами с такими голодными глазами показываться. Мала искренне поблагодарила воина. Но как только он ушел, упала на лавку у стены, подтянула свернутое стопкой ветхое одеяло и со стоном завернулась в него. Ей было плохо, и почти всё время до приглашения в поместье она проболела.

Как ей потом рассказали, тот купец не первый раз так уводил детей из разных городов. Его подельник несколько дней ходил и присматривал сирот и бедняцких детей, на подходящих составлял письмо об уступке холопа, в котором подробно расписывал все приметы и вымышленное имя. А потом просил, предлагая большую награду, отнести послание другу-купцу. А дальше. Как увезут из города, так всё, больше никому ничего не доказать, ведь у купца передаточное письмо против слов холопа.

И в этот раз тоже всё могло получиться, но только нарвались они на девочку с даром, который и прорвался в решающий момент, что было очевидно всем волхвам в округе. К удивлению Малы в поместье они с матерью предстали перед самим княжем, который предложил свой договор. Дея согласилась.

Ещё с неделю Мала и Дея обустраивались на новом месте. Им выделили маленькую камору в общем доме в приместье, куда они перенесли весь оставшийся у них скарб. Подкормили, приставили к посильной работе, а девочке показали ещё и дорогу к старшинному дому. Мало по малу жизнь потекла по новому руслу. Клановые лекари по приказу княжа подлечили Дею, но предупредили, что болезнь слишком долго в её теле и они мало чем могут помочь.

Мала долго не могла свыкнутся с мыслью, что она теперь не просто городская сирота, что она волховица. Она продолжала ходить в понёве и хвататься за любую работу, лишь бы добавить в калиту на поясе хотя бы ещё одну монетку. Но стоило ей заработать первые деньги, как она сначала разыскала того гридня, который оставил денежку на еду и вернула долг с благодарностью. Оставшуюся монету девочка долго вертела и тёрла в руках, а потом достала из вретища подзабытый свёрток с оберегом, надрубила в четырёх местах денежку, и загнула вокруг петельки оберега. Всё, теперь он точно завершен, осталось подарить.

Девочка все в той же понёве поверх ветхой сорочки отправилась на поиски молодого волхва, вмешавшегося тогда в городе. Ей повезло. На следующий день она увидела его в приместье недалеко от старшинного дома. Он шел в сопровождении четырёх гридней и о чём-то сосредоточенно думал. Мала поспешила приблизиться, чтобы окликнуть, но воины среагировали быстрей неё. Стремительный удар кнутом отбросил девочку, разорвал сорочку над грудью, рукав и даже немного на спине, пропоров кожу до крови.

— Шла отсюда! — рыкнул он на сжавшуюся в комок и закусившую губу, сдерживая слёзы девочку. — Тут не место оборванкам-побирушкам.

Обида обожгла больнее кнута, и Мала, вскочив, бросилась прочь. Она не увидела, как слишком ретивого гридня отчитали, словно последнего мальчишку, как не заметила и цепкого взгляда княжича, не успевшего остановить воина.

А Мала сдержала боль и обиду, незаметно вернулась в их камору, переоделась в последнюю свою целую сорочку, и ушла на реку, попутно взяв мамину работу — чужую стирку. За шесть последних лет это уже стало привычкой — держать все беды в себе, не расстраивать мать понапрасну там, где она не сможет помочь. С работой девочка провозилась до вечера. Первым делом она застирала кровь со своей одежды и разложила пострадавшие рубъ и сорочку сохнуть на ближайших кустах. Потом в очередь отшоркала грязь с десятка гатей, выполоскала их, выжала, и отнесла обратно. На просушку чужую одежду она развесила уже во дворе.

После ужина, когда Дея уснула, Мала снова сбежала. Она нашла укромный угол на сеновале недалеко от общего дома, устроила лучину и принялась чинить порванную сорочку, прилаживая к ней заплатки из ставшей совсем уж негодной в день прорыва дара. Руки споро клали ровные стежки, а из глаз катились крупные слёзы и капали с подбородка. Рассечённая кожа ныла и отзывалась резкой болью при каждом неловком движении, а прихватившаяся короста тянула и зудела. Первая обида давно прошла, сейчас девочка больше досадовала из-за испорченной одежды и неудачи. Хотя… сама виновата, сунулась к княжичу в непотребном виде, вот и получила.

Погруженная в мысли и работу она не услышала, шаги и заметила пришедшего человека лишь когда он сел рядом. Да и тогда сначала увидела портки под синей волховкой, только потом подняла взгляд и стала удивленно разглядывать лицо княжича. Это было так неожиданно, что она не верила своим глазам. А он тепло усмехнулся и развёл руками.

— Ты ведь меня искала?