Красные орлы - Филипп Иванович Голиков

17 октября. Кушва

Со вчерашнего дня нашим полком командует товарищ Ослоповский. Товарищ Акулов стал командиром 1-й бригады. Батальон от товарища Ослоповского принял боевой командир роты товарищ Полуяхтов, бывший председатель Ильинского волисполкома.

Вчера зашел по делам к товарищу Юдину. Его не оказалось дома. Командир полка товарищ Ослоповский меня спрашивает:

– Кто такой будешь?

Я назвался. Он посмотрел внимательно, задумался:

– Случаем, не Ивана Николаевича сын?

– Его самого, – ответил я, волнуясь. (Когда спрашивают об отце, не могу не волноваться.)

Комполка вспомнил, как он с бойцами, отходя из Песков к Камышлову, попал в нашу Борисову. Там услышал про моего отца, про других коммунистов, арестованных белыми. Зашел к нам домой, разговорился с матерью, утешил ее, как умел. От матери узнал и про меня.

– Не зря говорят, что земля тесна, – улыбнулся командир полка. – Выходит, мы с тобой теперь вместе белых крошим.

– Выходит так, товарищ Ослоповский, – ответил я.

– Смотри, с тебя, как с сына Ивана Николаевича, спрос вдвойне…

Мне по душе пришелся этот короткий разговор. Понравилось и то, что командир полка побывал у нас дома, когда узнал о нашей беде, что запомнил разговор с мамой и называл ее теперь Вассой Васильевной.

В Кушве я опять увидел китайцев. Теперь они сведены в особый батальон. Командует батальоном Жен Фу-чен. Однажды при мне китайские товарищи фотографировались на улице вместе с Филиппом Егоровичем Акуловым, Ослоповским, Юдиным и помощником командира полка С.Т. Акуловым.

Среди наших бойцов много разговоров о китайских товарищах. Известно, что они любят оружие и никогда с ним не расстаются. Особенно ценят «машинки». Так они называют пулеметы. Штыков на винтовках у них сохранилось больше, чем у нас. Следят за обмундированием, ходят с красными бантами.

У китайцев, как я успел заметить, дисциплина крепкая. Безоговорочно выполняют любое требование не только батальонного или ротного командира, но и взводного, и отделенного. Сами красноармейцы строго следят за порядком. К нам относятся, как братья. При встречах смеются, хлопают по плечу, жмут руку.

Жаль будет, если придется расстаться с ними. А такие разговоры ведутся. Говорят, что создается китайский полк.

24 октября. Кушва

Наш кушвинский отдых продолжался недолго. Вскоре после того как мы вошли в Кушву, белые начали на нее наступление. Накопив порядочные силы, они захватили Лайский завод, станцию Лаю, деревню Малую Лаю, Нижне-Баранчинский завод и 18 октября приблизились к Кушве.

Тут-то командиры и решили направить на врага наш полк. Хотя у белых гораздо больше людей и оружия, надеялись, что мы не подведем. Полк и правда не подвел. Подошли к белякам незаметно, скрытно. Ударили с такой силой и яростью, особенно у горы Гребешки, что от беляков только пух полетел. На дороге противник оставил много пулеметов, винтовок, снарядов и обоз. Поле между станцией Баранча и Баранчинским заводом усеяно убитыми и ранеными.

Мы, не давая белым передохнуть, гнали их верст двадцать пять. Вернули все деревни, станции и заводы до самого села Балакино.

А сколько истинных героев выявилось опять в нашем полку! Про начальника полковой пулеметной команды товарища Таланкина Афанасия Семеновича рассказывают просто чудеса. Переодевшись в форму офицера, он вышел навстречу белым и выспросил у них о заставе под горой Гребешки, выведал самые удобные подступы к ней.

После боя я, как всегда, заинтересовался пленными: нет ли из деревень нашей волости, не знает ли кто об отце, о нашей семье? На этот раз мне повезло. Среди пленных из разбитой 7-й пехотной дивизии князя Голицына отыскал несколько земляков. Они выложили все, что знали о моей родне.

Отец, по словам пленных, жив. Находится вместе со своими товарищами-коммунистами в челябинской тюрьме. Наша семья по-прежнему в Борисовой. Маму таскали в сборню[1] на допросы. Однажды в праздник кулачье выбило у нас окна. В Каменском заводе тоже бандитствуют кулаки.

Я понимаю, что рассказам пленных полностью доверять нельзя. Кроме того, многое могло измениться в последние дни. И все-таки у меня укрепилась надежда, что отец останется в живых.

Мысль о нем не покидает меня никогда. Бывает, ночью на марше бредешь усталый и представляешь себе, как встречаешься с отцом, как беседуешь с ним, вспоминаешь отцовы наставления. Закроешь глаза и видишь перед собой его лицо.

Чтобы спасти отца, надо скорее разбить белых.

Наши красноармейцы рвутся вперед. Последние победы разгорячили всех. Только и разговоров: «Отбить бы у беляков Нижний Тагил».

Но дальше наступать нам запретили: можем оторваться от соседних полков и попасть под удар.

29 октября. Кушва

О наших славных победах знают в Москве! Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет наградил наш полк почетным Красным Знаменем, а командование дало ему название – «Красные орлы».

Позавчера состоялось торжественное вручение Знамени. Те части полка, которые находятся на позициях, прислали в Кушву своих делегатов. Было много представителей от других полков дивизии. Из столицы прибыл уполномоченный ВЦИК, из Перми – командующий армией, член Реввоенсовета и политкомиссар армии.

Утром на станцию Гороблагодатская для встречи прибывших от полка был выслан почетный караул, в который вошла вся 1-я рота товарища Баженова.

В Кушве около памятника жертвам революции состоялся большой митинг. В момент вручения Знамени выглянуло солнце и сделалось особенно светло и радостно. Первый раз в жизни я услышал сразу три полковых оркестра. Всем торжеством руководил товарищ Акулов Ф. Е.

Прочитали постановление ВЦИК и приказ по 3-й армии.

Я так волновался, что ничего не запомнил из постановления, да и приказ перечитывал потом снова. В приказе перечислялись боевые заслуги полка «Красных орлов», говорилось, что полк своим примером восстановил надломленные моральные силы дивизии и доказал всем: молодая Красная Армия никогда не допустит победы врагов трудового народа.

Представитель ВЦИК вручил Знамя командиру 1-й бригады товарищу Акулову, а тот передал его командиру нашего полка товарищу Ослоповскому. С ответной речью от полка выступал наш военком товарищ Юдин.

Наступила незабываемая минута. Товарищ Ослоповский вызвал первого знаменщика нашего полка рабочего-добровольца Якова Овсянникова. За Овсянниковым шел я, за мной – Саша Мясников, алапаевский комсомолец.

Когда я узнал, что вместе с Овсянниковым и Сашей буду принимать Знамя, то от радости не находил себе места. Вот бы увидел отец!

Я решил, что раз нахожусь при Знамени, должен как можно лучше вооружиться. Прихватил ручные гранаты. Русскую «бутылку» заткнул за пояс, а английскую гранату «мильса» прицепил на ремень.

Воодушевление наше не знает границ. Мы готовы к новым боям во имя всемирной власти Советов.

8 ноября. Кушва

Ровно год назад была свергнута власть помещиков и капиталистов. Этот день – праздник всего трудового человечества.

6 ноября мы собрались в нетопленом клубе Кушвинского завода, чтобы отметить великую годовщину. Выступали товарищи из дивизии и из полка. Самую зажигательную речь произнес начальник политического отдела старый большевик Валентин Михайлович Мулин. Меня эта речь прямо-таки потрясла. Даже то, что говорилось уже товарищами, выступавшими раньше, Мулин, как всегда, сумел высказать по-своему, какими-то особыми, задевающими каждого словами. В конце речи голос его вдруг зазвенел. Он стал на память читать Горького:

«– Что сделаю я для людей?! – сильнее грома крикнул Данко… Разорвал руками себе грудь и вырвал из нее свое сердце и высоко поднял его над головой. Оно пылало так ярко, как солнце, и ярче солнца, и весь лес замолчал, освещенный этим факелом великой любви к людям, а тьма разлетелась от света его и там, глубоко в лесу,