Ривалдис: Владыки - DeN TaN

Они провели долгие часы в тишине чащи, внимая. Слова деревьев звучали сначала тихо и неразборчиво, но постепенно все отчетливее складывались в зловещую картину.

Древние голоса о войне, о пепле, покрывшем Гривэль и превратившем его в выжженную долину. Они оплакивали гибель Ультразы и Торака, шептали о пропаже Фолиандреля и Ардатри.

Деревья оплакивали жалкие остатки некогда могущественных драконов и предрекали им новые потери. Зловеще звучали слова о разломе земли, который разрушит привычный уклад жизни не только троллей, но и темных эльфов.

И наконец, они заговорили едва слышно, предостерегая, что жалость Валораза обернется большей бедой, чем его гнев.

Затем, словно отдельный шепот, лишь сознание Сирифая коснулись иные образы: бесчисленные зелёные знамёна, движущиеся на эти земли, реки крови и гибель целых племён. Король напряжённо вглядывался в видение, с абсолютной ясностью понимая, что Горноглас его не видит.

Король тёмных эльфов медленно протянул руку и прислонил ладонь к шершавой коре ближайшего фирнолиса. Едва ощутимый трепет пробежал по ветвям, и шепот деревьев стал громче, обретая четкость, обращенную теперь к Горногласу:

— Твой древний враг возвращается. Скоро он явится на твои земли, и прольется великая кровь. Они заберут всех. Любой ценой. Вас мало, а их грядут тысячи. Осталось несколько месяцев. Уходите немедля.

Горноглас с нарастающей тревогой смотрел то на деревья, то на короля тёмных эльфов, вникая в смысл услышанного. Он не мог поверить, что орки смогут перейти лес.

Как? Кентавры и Светлые эльфы никогда не пропустят их. Не может же быть у них своего Тагруна? — проносилось в его мыслях.

Но ставить под сомнение слова деревьев? — продолжал говорить сам с собой шаман, сжимая посох чуть сильнее. — Они никогда не врут. Если всё так, надо скорее предупредить племя, времени осталось совсем мало.

Сирифай загадочно смотрел на него, глаза блестели в полумраке, но король хранил молчание. Горноглас тоже не спешил нарушать тишину, напряжённо соображая, скользя взглядом по темнолистым фирнолисам.

Уже на выходе из чащи, шаман, всё ещё бледный от услышанного, пересказал Сирифаю последнее предостережение.

— Горноглас, — убедительно начал Сирифай, умалчивая о своём видении, — вы должны покинуть эти земли. Оставаться здесь — значит обречь ваше племя на страшные испытания и неминуемое кровопролитие.

— Но мы живём тут уже триста лет! — в голосе шамана прозвучала неуверенность и растерянность. — Так просто уйти?

— Орки движутся в ваши земли! — жёстко произнёс Сирифай. — За последние триста лет они стали ещё свирепее, война же отняла у них всё, и они теперь идут захватывать новые земли. Их десятки тысяч, а вас, троллей Резегеша, едва ли наберётся пять сотен. Они не пощадят никого.

— Племя не решится уйти. Мы потеряем всё — поля, дома, еду. Они меня не послушают, — Горноглас сгорбился и обречённо махнул рукой.

— Но не жизни, — наставительно произнёс Сирифай. — Вы выживете и сможете начать в другом месте. Подальше от этих земель. Идите на другой край Резегеша, к Суровому Горнолесью. Я помогу вам, заставлю орков основаться в этих землях.

— Земля… — начал шаман, но король лишь неодобрительно покачал головой, не давая ему договорить.

Горноглас умолк и притих, потрясенный увиденным и услышанным. Жизнь троллей в одночасье перевернулась и грозила новыми, суровыми испытаниями.

Он молча кивнул в знак благодарности — обсуждать было больше нечего — и, развернувшись, тяжёлой поступью зашагал прочь, спеша предупредить сородичей.

Когда массивная фигура шамана скрылась за древними стволами, король Сирифай медленно провел ладонью по шершавой коре того же фирнолиса. Листья над ним беззвучно зашелестели в ответ, и по всему лесу пробежал едва уловимый, но ощутимый трепет.

— Хорошо, — тихо произнес Сирифай, и в его голосе прозвучало удовлетворение. — Он поверил. Пусть теперь эти шепоты направят его туда, куда нужно.

Осталось понять, какой союз нам выгодней: орки или тролли. Либо обе расы. Но троллям здесь точно нечего делать. Кровь и война не принесут никакой пользы.

А ещё эти странные змеиные образы, что мерещатся уже триста лет. И в будущем, куда ни глянь — они.

Король Сирифай остался в тяжёлом раздумье, его аметистовый взгляд терялся в глубине Чащи, выискивая верное решение среди переплетения ветвей и теней.

А в это время шаман Горноглас уже покидал Слышащий Лес. Благодаря своему шаманскому зрению, обострённому крупицами магии леса, он заметил далеко на юго-востоке стаю драконов.

Каждый нёс в когтях нечто жёлтое, извивающееся и истекающее кровью. Затем, словно по незримому сигналу, они одновременно разжали когти, и существа камнем рухнули вниз, скрывшись из виду.

Сердце Горногласа сжалось. Он прибавил шаг, его ступни глухо ступали по мягкой земле, а в голове крутились обрывки пророчеств, сливаясь с только что увиденным в единую тревожную картину.

И тогда мир содрогнулся.

Прямо у края зловонных топей, которые он всегда обходил за версту, в землю с оглушительным рёвом ударил столб иссиня-чёрного пламени, пронизанный алыми всполохами. Воздух затрещал, наполнившись смрадом гари и расплавленного камня. Почва под ногами шамана заходила ходуном, заставив его могучее тело пошатнуться.

Величественный чёрный дракон, воплощение слепой ярости, не видел и не желал видеть чужих трудов. Его сокрушительная мощь разорвала землю, вывернула пласты плодородной почвы, смешав их с ядовитыми испарениями болот.

Возделываемые поколениями пашни, от которых зависело выживание племени, обратились в дымящееся пепелище за мгновение.

Но этого показалось мало. Чёрное пламя выжгло глубокий, дымящийся разлом — чудовищный шрам на теле мира, навсегда отделивший земли троллей от плодородных полей тёмных эльфов.

Те самые поля, за которыми тролли присматривали по договору с Сирифаем и которые часто служили им дополнительным источником пропитания, особенно в суровые годы. Теперь путь к ним был преграждён непреодолимой пропастью, из которой валил едкий дым и доносился глухой гул расплавленной магмы.

В одно мгновение была потеряна не просто земля. Была отсечена, сожжена и низвергнута в бездну огромная, жизненно важная часть их мира, их прошлого и, возможно, будущего.

Путь обратно в поселение был не быстрый и мысли шамана полетели в прошлое, вспоминая про великого защитника их рода — Тагруна.

Грядущая война, угроза голода и неминуемое переселение, — мрачно пронеслось в голове Горногласа. — Такое уже было. Триста лет назад. Был бы у нас сейчас свой Макут…

Путь обратно в поселение был небыстрым. Ноги сами несли его по знакомым тропам, а мысли, тяжёлые и тёмные, уносились в прошлое, к тому, о чём племя вспоминало в самые сложные времена. К великому защитнику их рода — Тагруну.