Мечников. Том 12. Щит мира - Игорь Алмазов

поставить эту заразу на место. Но тут удивляться нечему. Кастрицын всю жизнь воевал с нечистью. Всякого навидался. Боевого опыта у него гораздо больше, чем знаний о способах лечения пациентов.

— Да что же вы творите? — оторопел Лихой. — У меня там война! Я своим нужен! Проклятье, Мечников, твой проклятый домовой отнял у меня всё!

— Заслуженно, — коротко ответил я. — Ну ничего, не переживай, Лихой. Роман Васильевич тебя быстро научит, как должен себя вести добропорядочный домовой.

— О да… Ещё как научу!

Ох как недобро блеснули глаза Кастрицына. Судьбе Лихого теперь точно не позавидуешь. Ну ничего. Минус ещё одна проблема.

Я оставил Романа Васильевича наедине с его новой «игрушкой», но домой всё-таки возвращаться не стал. Раз уж меня разбудили раньше времени, нужно закончить с рядом других дел.

И в первую очередь надо скататься в лечебницу для душевнобольных. С этого и начался мой первый рабочий день в качестве главы ордена лекарей.

Добравшись до лечебницы, я встретился с Тимофеем Филатовым. Наконец-то мне удалось донести ему долгожданную новость о том, что его лечебница не только начнёт снова взаимодействовать с городом, но и получит дополнительное финансирование.

Да, игнорировать эту организацию я не собирался. Ещё несколько недель назад мой брат Ярослав зажёг во мне этот огонь, и мне захотелось поскорее разобраться с этой несправедливостью. Отношение к психически больным людям в этом мире отвратительное.

И теперь я это буду исправлять. Но начать нужно хотя бы с одного человека. Этим я сегодня и займусь.

— Тимофей Андреевич, ваш Семён всё ещё на месте? — спросил я.

— Сёмка-то? А куда ж он отсюда денется? А что, хотите снова с ним пообщаться? — улыбнулся Филатов. — Он будет этому только рад!

— Не просто пообщаться, Тимофей Андреевич. Я собираюсь его полностью излечить, — прямо сказал я.

— Да ну? — не поверил мне Филатов. — Этого дурного? Вы шутите, Алексей Александрович? Это же невозможно!

— Отнюдь. Совсем не шучу, — разминая магические каналы, ответил я. — С него я начну процесс лечения. Но на этом не остановлюсь. Скажите, сколько всего в вашей клинике людей на данный момент?

— Пятьдесят с небольшим, — ответил Филатов. — А что?

— Я планирую лечить одного человека в неделю. Значит, по моим прикидкам, за год мы всех содержащихся в лечебнице пациентов вернём к нормальной жизни.

— Погодите, но… Даже если вы и сможете это сделать, господин Мечников, где же тогда я буду работать? Я уже привык трудиться здесь — в лечебнице. Если вы за год всех вылечите, то нам придётся эту организацию закрыть. Разве нет?

— Вы забыли кое-что, Тимофей Андреевич. Люди продолжат к вам поступать. Работа у вас всегда будет. Психических заболеваний куда больше, чем может показаться на первый взгляд, — объяснил я. — В ближайшие месяцы я налажу выявление душевных болезней. И тогда в вашей лечебнице окажется во много раз больше людей, чем содержится сейчас. Так что не сомневайтесь, работа для вас всегда найдётся!

Этим заявлением я сильно успокоил Филатова. А после разговора с заведующим лечебницей прошёл в палату к Семёну. Волнительный момент. Нет, я совершенно не сомневаюсь насчёт того, получится у меня или нет. Семёна я вылечу — решение уже принято.

Просто сейчас я стою на пороге открытия, которого даже в моём мире ещё не было. Лечение шизофрении. Возможность вернуть человека из мира грёз и кошмаров в нашу реальность.

И Семён станет моим первым пациентом. Эту силу я уже однажды использовал на Вебере. Но Виктор Генрихович не был настолько больным человеком. Я лишь вправил ему мышление и исцелил его от ряда неврозов. Но даже этот процесс дался мне непросто.

С настоящими психически больными будет ещё сложнее.

— Вы снова вернулись! — обрадовался Семён. — На этот раз со своей подругой!

Я обернулся и увидел за своим правым плечом Гигею. Она положила руку мне на спину и мягко попросила:

— Не прогоняй. Я хочу посмотреть, как работает новая лекарская магия. Такого я ещё никогда не видела.

Что ж, лишать богиню такого удовольствия было бы настоящим преступлением. Я бы на её месте не просил, а требовал, чтобы мне предоставили место с лучшим обзором на процесс исцеления Семёна!

Я присел рядом с пациентом, приложил пальцы к его вискам, а затем активировал магию, которой меня обучил трактат Демокрита, некогда принадлежащий брату Василия Ионовича Решетова.

Ох, и в какую же дыру моё сознание закинуло на этот раз?

Реальный мир я перестал видеть сразу же после того, как слился с сознанием Семёна. Меня обволокло вязкой пеленой иллюзий. Глубоко внутри скапливался тяжёлый холодный комок. Давил на грудь похлеще любой стенокардии.

Организм вопил, предупреждал меня тревогой о том, что грядёт какая-то опасность.

Но я быстро взял себя в руки и принялся выбираться из временной шизофрении, в которую затянул меня процесс лечения. Да, это будет трудно. Исцеляя пациентов лечебницы, мне придётся каждый раз погружать себя в мир безумия и самостоятельно искать из него выход.

Ничего! Дело привычки. Со временем начну щёлкать эти клинические случаи как орешки.

Как только я выбрался из иллюзий, Семён тут же отскочил от меня, забился в угол комнаты. Но вскоре пришёл в себя.

— Господин лекарь, а что вы со мной только что сделали? — вяло прошептал он.

Так сходу и не скажешь — помог я ему или нет. Пока что общается он в прежней манере.

— Семён, ты помнишь, где сейчас находишься? — спросил я.

— Да… Милостивый Грифон, а как же меня сюда занесло? — испугался он. — Господин лекарь, думаю, произошла какая-то ошибка. Я не сумасшедший. Ещё вчера я работал со своим хозяином, помогал ему прибирать лавку. А потом… Потом вся память куда-то запропастилась.

Он смотрел мне в глаза, но в упор не видел Гигею, что мельтешила прямо перед ним.

— Он меня больше не видит и не слышит, — заключила богиня. — У тебя и вправду получилось, Алексей. Впервые задумываюсь о том, что десяти витков для одного лекаря — это слишком мало. Ты мог бы и несколько десятков набрать!

Я лишь улыбнулся. Не стал ничего отвечать богине. Сконцентрировался на пациенте, которому сейчас была необходима поддержка. Похоже, использование «Света разума» стирает память о всём периоде нахождения в неадекватном состоянии.

А некоторые люди провели в таком виде годы, если не