Мифы о смерти. От островов блаженных и знаков-предвестников до дьявольских рыцарей и дара бессмертия - Клод Лекутё

заметна. Однажды, охваченный сильной лихорадкой, он лежал задыхаясь в своей постели, как вдруг его келья начала сотрясаться и озарилась великим светом. Воздев руки к небесам, он возблагодарил их и испустил дух. Уже шли приготовления к его погребению, как вдруг «он пошевелился, словно пробудившись от глубокого сна, открыл глаза, поднял руки и заговорил»; он сожалел, что принужден был вернуться в этот мир, и поведал о своем видении всем присутствующим[116].

Около 656 года анонимный автор написал «Житие святого Фурсы» (Vita Sancti Fursei)[117], ирландского монаха и основателя монастыря Кнобхересбург в Восточной Англии, а затем монастыря в Ланьи под Парижем, где ему явлено было видение. Заболев и погрузившись во тьму, он испустил последний вздох и увидел, как его подхватили два ангела, впереди которых двигался третий, вооруженный щитом и мечом, чтобы защищать провидца от демонов. Затем дух его воссоединился с телом, ибо не могли они забрать его с собой, пока не выполнит он дела. Фурса причастился, а на следующий день стопы его вновь похолодели, и на своем ложе (in lectum quasi somno gravatus obdormivit) погрузился он в глубокий сон. Очевидно, ангелы ожидали его причастия. В ходе своего путешествия по загробному миру он встретил двух епископов, которые дали ему наставления и советы. Во время возвращения на землю демоны обожгли Фурсе щеку и плечо. Когда душа его вернулась в тело, он увидел, что грудь его открыта (vidit pectore illius corpus aperiri). Эта деталь не упоминается в рассказе о Фурсе, изложенном в «Золотой легенде» (гл. 140). Но там говорится: «Дьявол поразил Фурсу так сильно, что после его возвращения к жизни следы от этих ударов остались навсегда» (tunc dyabolus tam graviter eum percussit, ut postmodum vitae restitutus semper percussionis vestigium retineret). И автор отмечает: «Удивительным образом то, что претерпела душа, проявилось и на плоти».

Хейто (ум. 836), епископ Базеля, а после аббат монастыря Райхенау, рассказал о видении, которое пережил монах Веттин во время болезни. Он спал «будучи столь же усталым душой, сколь и телом» (post tantam lassitudinem tam animae quam corporis in somno resoluto) и видел злых духов, несших орудия пыток, а затем ангела. Пробудившись, он рассказал о том, что видел, и вскоре умер[118]. В 824 году каролингский поэт Валафрид Страбон (808/809–849) переложил это видение в стихотворную форму. Фольквин Лоббский (ум. 990)[119], настоятель Лоббского аббатства в графстве Хайнаут в Валлонии, а затем монах-бенедиктинец Арнольд из монастыря Святого Эммерама[120] способствовали еще большему распространению описания этого видения.

В рукописи XI века, хранящейся в Национальной библиотеке Рима[121], записана история под названием «Видение монаха, который впал в транс и стал свидетелем смерти грешника и праведника». Вот рассказ о двух его видениях:

«…когда наступил час его смерти, то душа его не решалась выйти из тела: такой страх на нее напал. Видит она грозных демонов, которые держат перед ней какой-то шар (globum) и угрожают ей, говоря: “Что мы медлим схватить эту душу? Еще, пожалуй, придет архангел Михаил с ангелами и станут они оспаривать ее у нас, и отнимут у нас ту, которая столько лет была связана нашими оковами?” Но один из демонов успокоил их опасения, говоря, что он в точности знает все дела покойного, так как денно и нощно пребывал с ним. Тогда душа стала горько стонать: “Горе мне, горе, что я приобщилась этому темному и сквернейшему телу!” В дальнейшей речи замечается смешение: то автор обращается к душе, упрекая ее в пристрастии к деньгам и присвоении чужой собственности, то сама душа упрекает тело в жадности, страсти к нарядам и противополагает телесные удовольствия духовным страданиям. “Ныне же, — так заканчивает душа свою речь, — ты стало пищею червей и гнилью праха и так пробудешь некоторое время, меня же ты обрекло в преисподнюю”. И вот тело начинает постепенно видоизменяться; молвили те, что были на страже у усопшего: “Проткните ему глаза за то, что они с жадностью и вожделением смотрели на все; отрежьте ему уши, проткните сердце, не знавшее ни милосердия, ни любви, оторвите руки и ноги, столь поспешные на все худое!” Исполнив это, демоны вырвали душу из тела с великой болью и понесли ее на своих мрачных крыльях.

По пути душа видит яркий свет и осведомляется, откуда он. Демоны отвечают ей: “Разве ты уже не узнаёшь более своей родины, откуда ты вышла в свои страдания?” <…> Но вот ее приволокли в преисподнюю, где демон, имеющий вид дракона, схватив душу своею пастью, изрыгнул в жарчайший огонь, где она должна пребывать до наступления Суда.

Монах очнулся после этого страшного видения, но вскоре затем опять впал в забытье и увидел себя на этот раз в каком-то монастыре, где застал бедного отшельника на ложе смерти. Он был покрыт грубыми рубищами, и никого не было при его кончине; но монах слышит голоса ангелов, слетевших с неба, чтобы принять душу. Последняя вылетает из уст умирающего и, обращаясь к телу, говорит ему, что ныне наступил час их разлуки, так как Господь призвал ее к себе обратно. “Ты терпеливо дожидалось этого часа, терпело голод и жажду, выносило холод, но в то время, как ты страдало, я была в утехе и теперь благодарю за это…” <…> …но спустился с неба архангел Михаил, взял душу усопшего и вознес на крыльях своих, услаждая ее пением»[122].

Святой Михаил и дьявол борются за душу мужчины. Иллюстрация неизв. худ., XV в.

The Walters Art Museum

Однажды в 1196 году Туркилль, крестьянин из округа Стистед Лондонской епархии, погрузился в глубокий сон. Его разбудил (a sompno excitavit) святой Юлиан и позвал следовать за ним. Туркилль хотел одеться, но гость сказал, что в этом нет необходимости, поскольку тело его останется в постели и лишь душа будет его сопровождать (sola enim anima tua mecum abibit). Далее Юлиан сказал: «Чтобы никто не подумал, что ты умер, я оставлю в тебе дыхание жизни» (vitalem in te flatum dimittam). Удивленная тем, что муж ее спит дольше обычного, жена Туркилля стала трясти его голову, руки и ноги, но все было тщетно. Она сообщила об этом местным жителям и приходскому священнику, и тот велел открыть Туркиллю рот. Клином раздвинули ему челюсти и влили туда святую воду. Туркилль вскочил, выпрыгнул голым из постели и подбежал к окну, чтобы открыть его. Увидев собравшихся в его спальне людей, он