Пробное погружение - Геннадий Петрович Турмов

Лейтенант Плотто сдержал свое слово и после первого испытания во Владивостоке, давшего отличные результаты, послал телеграмму адмиралу Авелону для доклада императору.

Первой на Дальний Восток ушла 25 августа 1904 г. лодка «Форель». Она легко разместилась на существующей железнодорожной платформе. А в Токио по шпионским каналам полетела шифровка об отправке грозного оружия во Владивосток. Лодка прибыла в пункт назначения через два месяца.

На окончательную сборку и спуск на воду потребовалось всего два дня. Уже со 2 октября «Форель» находилась в состоянии готовности на случай блокады Владивостока.

Доставка лодки по железной дороге не вызвала особых трудностей. За исключением случая возгорания буксы платформы, на которой была размещена «Форель». Оказалось, что какой-то неизвестный сумел подсыпать песок в буксу. Охрана эшелона была усилена, но преступника так и не нашли.

Эшелоны с другими лодками ушли во Владивосток с территории Петербургского торгового порта только в конце октября 1904 года. В каждом эшелоне было по два специальных транспортера с лодками, семь багажных вагонов с имуществом и два классных – под команды и рабочих Балтийского завода, отправляемых для сборки лодок во Владивостоке.

Шифровки в Токио об отправке эшелонов ушли в тот же день.

Путь от Санкт-Петербурга до Владивостока для двух эшелонов с лодками оказался нелегким.

Их нередко загоняли на западные пути, где они бы долго могли простоять, если бы не энергия лейтенанта Плотто. Он еще терпел, когда их обгоняли воинские или санитарные эшелоны, но когда железнодорожники пытались пропустить так называемые частные, т. е. «коммерческие» составы, терпению Плотто приходил конец и он буквально приходил в бешенство. Тогда несладко приходилось начальнику станции и станционным жандармам.

На одной из станций «затерялся» вагон с аккумуляторами, которые были заказаны аж в Париже. Пропали и сопроводительные документы. Плотто составил телеграммы министру о пропаже вагона. Однако начальник телеграфной конторы отказался передать их по назначению. Бешенство Плотто достигло предела. Она приказал двум унтер-офицерам не выпускать начальника телеграфа из конторы, а сам быстро сходил в купе за стэком. А вернувшись, заявил перепуганному телеграфисту:

– Вот что, голубчик! Если через пять минут телеграммы не будут отправлены, я тебя начну лупить вот этим стэком.

К счастью для него, да и для Плотто тоже, подоспело станционное начальство с радостной вестью, что и вагон и сопроводительные документы нашлись.

Эшелоны двинулись в дальнейший путь.

Уже за Байкалом произошел случай, свидетельствующий о том, что за продвижением эшелонов пристально наблюдают японские шпионы.

На одной из стоянок команда вышла из вагонов, и так как мороз достигал 40 ° по Цельсию, моряки быстренько разожгли костры и с наслаждением грелись.

Рядом вертелся какой-то китаец с толстой черной косой за спиной, скалил крупные зубы и повторял бессмысленно: Росске, Росске…

Матрос Сюткин, один из самых опытных подводников, подозвал его:

– Эй, Ходя! Шанго, черепахины яйца, ходи сюда.

Китаец, скалясь, отрицательно покачал головой. Сюткин умудрился ухватить его за косу, несильно дернул за нее. К удивлению окружающих, коса оказалась в руках у Сюткина. И пока тот ошарашено смотрел на косу, китаец зашипел, ловким невиданным приемом сбил Сюткина с ног, потом еще одного из матросов и скрылся под вагонами. Так его и не нашли…

Подводные лодки в Порт-Артуре

История подводных лодок во время Русско-японской войны в Порт-Артуре до сих пор остается белым пятном. Вероятно, связано это с секретностью и отсутствием документов в тех непростых условиях военного времени.

В феврале 1904 года в командование Тихоокеанской эскадрой вступил адмирал С.О. Макаров.

По прибытии в Порт-Артур он сразу пригласил к себе подполковника А.П. Меллера:

– Александр Петрович, голубчик, – обратился к нему совсем не по уставу вице-адмирал, – прошу вас отыскать лодку Джевецкого, которую я сам отправлял сюда из Кронштадта еще в 1902 году. Постарайтесь найти ее побыстрее. Надо налаживать оборону гавани.

Меллер (впоследствии начальник Обуховского завода) после долгих поисков нашел эту лодку в пакгаузах порта Дальний, там же обнаружили и торпеды Шварцкопфа к ней. Младшему механику с броненосца «Пересвет» П.Н. Тихобаеву было поручено возглавить ее ремонт, испытания и подготовку к боевому использованию на ближних подступах к внешнему рейду Порт-Артура. Испытания проводились во внутреннем Восточном бассейне.

Русско-японская война явилась полной неожиданностью для правящей верхушки России, хотя адмирал С.О. Макаров предупреждал еще в 1895 г. о возможном нападении Японии.

Он же высказал соображение об использовании подводных лодок в системе обороны флотских баз на Дальнем Востоке.

В систему молов, которыми должен был быть огражден внешним pейд Порт-Артура, предполагалось конструктивно включить бетонные торпедные батареи. Узнав об этом, контр-адмирал В.К. Витгефт предложил придать последним еще и старые подводные лодки конструкции С.К. Джевецкого. 30 января 1900 г. он писал командующему Морскими силами Тихого океана:

«Вопрос о подводных лодках в настоящее время настолько продвинулся вперед, к кратчайшему его решению, что уже обращает на себя внимание всех флотов. Не давая еще вполне удовлетворительного решения в боевом отношении, подводная лодка, однако, является уже оружием, производящим сильное нравственное влияние на противника, раз он знает, что такое оружие имеется против него. Русский флот в этом вопросе шел впереди других, но, к сожалению, остановился после первых более или менее удачных опытов. Но следом работы остались имеемые лодки Джевецкого. Лодки эти несовершенны, но в известном случае могли бы иметь значение при защите рейдов. Так как в настоящее время поднят вопрос об устройстве минных батарей в бассейне Порт-Артура и предложено их строить бетонными, то является мысль о возможности такие батареи устроить при помощи подводных лодок Джевецкого, приспособив им под киль минный аппарат. Такие батареи, будучи подвижными, имеют, конечно, преимущества…»

Одну из лодок отремонтировали, испытали погружениями в Купеческой гавани Кронштадта и 27 октября 1900 г. погрузили на уходящий в Порт-Артур пароход «Дагмар». В.К. Витгефт предлагал везти лодки в Порт-Артур на верхней палубе парохода и считал, что «необходимо, чтобы в портах их было видно, причем пароход, везущий эти лодки, должен непременно зайти в Нагасаки, чтобы лодки там были замечены, но внутреннего осмотра их не должно допускать ни в коем случае».

При доставке подводных лодок в Порт-Артур пароход «Догмар» действительно зашел в Японию, где умышленно «засветил» находящуюся на его борту лодку. Японцы приняли это к сведению. А когда в апреле 1904 года у Порт-Артура подорвались на минах броненосцы «Ясима» и «Хацусе», противник был убежден, что корабли стали жертвой русских подводных лодок, одну из которых они видели на борту «Дагмара». Тем более что была перехвачена радиопрограмма Витгефта, который благодарил подводников за удачно произведенную