Пеле. Бразильская самба. Неспортивные заметки - Вадим Эмильевич Верник

И наверное, в девяноста процентах случаев первый подарок для любого мальчика – это футбольный мяч.

Халк на выставке в ДЛТ, посвященной игровой форме «Зенита». 2016 год.

Халк во время тренировки команды «Зенит» на стадионе «Ла Росаледа» в Испании.

2012 год.

Фото Владимира Астапковича.

– Вы, естественно, не стали исключением.

– Я помню, что свой первый мяч получил, как только научился ходить. Правда, у моих родителей, как и у родителей многих моих друзей, не было финансовой возможности купить футбольный мяч. Так что мячи делали из подручных материалов, даже из носков. А настоящий мяч у меня появился в подростковом возрасте.

– У Пеле ведь было то же самое, – кожаный мяч он получил в десять лет. Вы, как известно, из бедной семьи (опять аналогия с Пеле!), да еще и многодетной.

– Мы жили в районе Джузапи – там проживал средний класс, но только его низшие слои. И наш уровень доходов не сильно отличался от уровня доходов других семей. Главное, в нашей семье никто никогда не голодал. Кроме того, я достаточно рано уехал из дома, начал зарабатывать деньги и потом уже сам мог обеспечивать свою семью.

– В шестнадцать лет, опять же, как и Пеле, вы начали профессиональную карьеру. Внутренне были готовы так рано начать самостоятельную жизнь?

– Ну, на самом деле футбольную карьеру я начал в тринадцать лет. А до этого много помогал своим родителям по хозяйству. Я ведь единственный мальчик в семье, у меня шесть сестер, и я был вынужден брать на себя ответственность за них тоже.

– А в чем эта помощь заключалась?

– Вместе с родителями я работал на рынке – продавал мясо. Меня часто спрашивают, почему у меня такое могучее телосложение.

– И я тоже спрошу.

– Отвечаю. Это оттого, что я с самого детства носил тяжести. Я рано начал работать, и это сделало меня более зрелым.

– Любопытный факт насчет шести сестер. Они, наверное, боготворили своего единственного брата?

– Конечно, сестры опекали меня, заботились обо мне, хотя только три сестры старше меня, а три младше. Иногда мы ругались. Например, мне нравилось играть в мяч со своими друзьями прямо около дома, а сестрам потом приходилось убирать площадку после разгрома. Но мы все очень дружны и по сей день привязаны друг к другу.

– В восемнадцать лет бразильский футболист Халк отправился играть за японскую команду. Почему так далеко? Захотелось экзотики?

– Произошло вот что. Приехали футбольные специалисты из Японии. Они искали хорошего игрока и остановили свой выбор на мне. Я в то время играл в бразильской команде «Виктория», и продавать меня японцам руководство клуба не захотело. Тогда японцы решили взять меня в аренду на шесть месяцев. Через полгода они подписали со мной полноценный контракт. Для сравнения: в «Виктории» я зарабатывал около тысячи реалов, что на сегодняшний день составляет двести евро. А в Японии мне сразу предложили зарплату в три тысячи долларов, что конечно же резко меняло ситуацию. В общем, все произошло стремительно.

– Интересно, а когда «хороший игрок» Халк поверил в себя? Когда вы поняли, что в футболе можете добиться больших результатов, чем другие?

– Наверное, это случилось уже в Японии, потому что в Бразилии я только-только начинал играть в футбол профессионально: у меня там было всего два серьезных матча, остальное время я проводил на скамейке запасных.

А когда я уехал в Японию, то как-то сразу все изменилось. Я много выходил на поле, начал забивать голы. Там я поверил в себя и понял, как это важно – добиваться результата. Практика – главная вещь для футболиста. Так что я очень благодарен японцам: они ведь рисковали, приглашая меня к себе, но этот риск, как видите, оправдался. Очень люблю Японию. Я провел там три с половиной года, именно в Японии сформировался мой характер. До сих пор туда часто езжу, у меня там осталось множество друзей.

– Кроме того, в Японии вы встретили свою красавицу жену.

– Верно. На самом деле мы стали встречаться, когда выяснилось, что мы из одного города.

– Вот уж поистине причуды судьбы: надо было улететь из Бразилии на другой конец света, чтобы встретить там свою соотечественницу и полюбить.

– С самого начала Иран мне очень помогала. Я ведь вспыльчивый человек, а она всегда может меня успокоить, объяснить какие-то вещи. Честно говоря, до знакомства с ней я часто влюблялся, но так, мимолетно. У меня было много романов, я же был свободным человеком и мог себе позволить все, что хотел. А когда познакомился со своей будущей супругой, то решил спуститься на землю. Успокоился и понял, что именно сейчас наступило время для серьезных отношений. Мы вместе с Иран познаем мир, растем, развиваемся в духовном плане – это такая обоюдная работа.

– А как быстро вы с Иран стали ощущать себя как одна семья?

– Уже через два-три месяца после знакомства. Однажды я сказал Иран: «Все, оставайся. Будем жить вместе».

А примерно через семь месяцев Иран забеременела.

– Наверное, свадьба была шикарная?

– По правде говоря, мы не расписаны до сих пор. Но сейчас планируем наконец-то пожениться. Нужно все тщательно продумать, должно быть нечто фееричное.

– Почему вы так долго к этому шли?

– Я уточню: неженаты мы только на бумаге. Все-таки мы десять лет вместе, у нас дети, настоящая семья.

– У вас двое сыновей?

– Два сына и дочка.

– Сыновья, конечно, будущие футболисты? Хотя мог и не спрашивать – и так понятно.

– Ну, если они станут профессиональными футболистами, я буду только рад. Все-таки для родителей счастье, когда дети продолжают их дело.

– Предпосылки к этому есть?

– Оба любят играть в футбол, это главное.

– Сколько лет сыновьям?

– Семь и пять, а дочери два года.

– Папа тренирует сыновей?

– Конечно, периодически я с ними играю. Мне говорят, что старший сын очень похож на меня по силе удара.

– Семья живет в Бразилии или с вами в Питере?

– Конечно, со мной. Сейчас Иран с детьми уехала ненадолго домой, на родину, чтобы повидаться с родными.

– Вот мы с вами посмотрели выставку, потом отправились сюда, в переговорную комнату, чтобы записать интервью. Эта комната находится на другом этаже. Пока мы с вами шли, вы все время были «на телефоне» – разговаривали по видеосвязи с детьми. И интервью мы долго не могли начать, поскольку очень не хотелось прерывать