Книга 1. «Мы наш, мы новый мир построим…», 1917–1938 - Андрей Константинович Сорокин

хранения зерна не только не ликвидировано, но все еще процветает». Так обозначили проблему Сталин и Молотов в новой шифровке, направленной на места 10 сентября. Напомнив о предписании по борьбе с клещом, советские руководители указали на новую проблему: «Десятки тысяч тонн зерна лежат под дождем безо всякого укрытия, элементарные условия хранения зерна нарушаются грубейшим образом»[1422]. Пройдет десять лет, и, проезжая в поезде через южные районы страны, Сталин будет наблюдать теперь лично ту же самую картину. Столкнувшись воочию с плачевными результатами социалистического хозяйствования, он направит секретарю ЦК Г.М. Маленкову гневную телеграмму, почти дословно совпадающую с только что приведенной. Реальность упорно сопротивлялась затеянной большевиками социальной перестройке аграрного сектора.

Важнейшим объектом репрессивной политики в предвоенный период являлись национальности, которые были сочтены потенциально опасными. Первой национальной операцией станет немецкая. Ее начало связывают с запиской Сталина, отложившейся в протоколе заседания Политбюро от 20 июля 1937 г. «Всех немцев, — сказано в ней, — на наших военных, полувоенных, химических заводах, на электростанциях и строительствах, во всех областях всех арестовать»[1423].

Это указание было реализовано постановлением Политбюро «О ходе арестов и количестве арестуемых», которым предписывалось «сообщать сводки (ежедневные) в ЦК»[1424]. В течение июля — августа 1937 г. Политбюро утвердило несколько оперативных приказов НКВД по проведению массовых операций по инонациональностям — № 00439 от 25 июля (немцы), № 00485 от 9 августа (поляки), № 00593 от 19 сентября («харбинцы», то есть советские граждане, обслуживавшие КВЖД, которые стали рассматриваться как потенциальные японские агенты). В августе действие «польского приказа» было распространено на румын. Сталин прикажет Ежову: «Очень важно. Размотайте это дело. Надо арестовать названных лиц». В сентябре он порекомендует: «Тов. Ежову. Очень хорошо! Копайте и вычищайте и впредь эту польско-шпионскую грязь. Крушите ее в интересах СССР!» 11 сентября Сталин направил шифротелеграмму в Хабаровск первому секретарю Дальневосточного крайкома И.М. Варейкису, командующему Дальневосточной армии В.К. Блюхеру и начальнику управления НКВД по Дальневосточному краю Г.С. Люшкову о выселении с Дальнего Востока корейцев и предложил каждому из адресатов принять «строгие и срочные меры по точному исполнению календарного плана выселения»[1425]. Люшков, кстати, сообразит, куда клонится дело и совершит побег, став одним из первых перебежчиков из числа советских «силовиков».

Шифротелеграмма И.В. Сталина в Хабаровск первому секретарю Дальневосточного крайкома И.М. Варейкису, командующему Особой Краснознаменной Дальневосточной армией В.К. Блюхеру, начальнику Управления НКВД по Дальневосточному краю Г.С. Люшкову о выселении корейцев с Дальнего Востока

11 сентября 1937

Автограф И.В. Сталина

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 57. Л. 73]

30 ноября в соответствии с приказом № 00485 началась латышская операция. 26 мая 1938 г. Политбюро заново санкционирует упрощенный порядок рассмотрения дел при репрессировании представителей инонациональностей, действие которого продлевалось до 1 августа. Считается, что это постановление наиболее полно отразило перечень национальностей, в отношении которых были организованы массовые операции либо посредством утверждения специальных приказов по НКВД, либо распространением их действия на другие национальности. Мы находим здесь польскую, немецкую, латышскую, эстонскую, финскую, болгарскую, македонскую, греческую, румынскую, иранскую, афганскую, китайскую национальности и харбинцев[1426].

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о продлении упрощенного порядка рассмотрения дел иностранцев, изобличенных в антисоветской деятельности

26 мая 1938

Подписи — автографы Н.И. Ежова, И.В. Сталина, В.М. Молотова, К.Е. Ворошилова

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 589. Л. 130]

Список лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда СССР, по региону «Москва-центр» с сопроводительной запиской Н.И. Ежова

26 июля 1938

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 417. Л. 210, 211]

Активное участие в чистках приняли члены ближайшего окружения Сталина, партийные функционеры на местах. Дополнительные количественные лимиты на репрессии во множестве запрашивались местным партийным руководством и в подавляющем большинстве случаев удовлетворялись специальными решениями Политбюро, которые затем рассылались на места очень часто за подписью Сталина. Об этом свидетельствуют многочисленные архивные документы, в том числе опубликованные[1427].

Записка И.В. Сталина Л.М. Кагановичу, В.М. Молотову и Г.Г. Ягоде о побеге

Г.Д. Гая (Гайка Бжишкяна) и положении в НКВД

25 октября 1935

Автограф И.В. Сталина

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 92. Л. 67–68]

Для ряда исследователей это дает основание говорить о том, что советская диктатура 1930-х гг. состояла из сотен и тысяч маленьких диктаторов, обитавших на всех уровнях «иерархической диктатуры»[1428].

В период репрессий для получения признательных показаний применялись пытки. Сталин лично давал распоряжения об арестах, выносил и подписывал приговоры. Сохранились резолюции: «Бейте еще», «Всех расстрелять» и проч.[1429] Сталин лично определял статистический план «зачисток». В ответ с мест пошли запросы на установление увеличенных квот, по которым Сталин давал необходимые разрешения.

Для большинства исследователей сегодня представляется несомненным, что направлял террор именно Сталин. Сталин и его соратники по Политбюро за 1936–1938 гг. подписали 357 списков на расстрел 43 768 человек, получивших известность как «сталинские расстрельные списки» [1430].

Большой террор был реализован внесудебными органами («тройки» и др.), не предусмотренными советскими законодательными нормами и нарушавшими их, что дает сегодня основания многим определять такого рода практики как преступные.

Под постоянным подозрением находился и сам репрессивный аппарат, средством обеспечения лояльности которого Сталин сочтет регулярные административные перестройки и «ротацию» его руководящего состава. Осенью 1930 г. он категорически воспротивился передаче из ОГПУ в республиканские наркоматы внутренних дел исправительно-трудовых лагерей, более того, было принято решение о расформировании наркоматов внутренних дел в республиках[1431]. В феврале 1934 г. Сталин внес на заседание Политбюро вопрос об организации союзного Наркомата внутренних дел с включением в него реорганизованного ОГПУ. Разбирая в октябре 1935 г. конкретный случай побега Г.Д. Гая из-под ареста, он сделал вывод: «…чекистская часть НКВД болеет серьезной болезнью. Пора заняться нам ее лечением»[1432].

Подготавливая репрессивную кампанию, вошедшую в общественное сознание под названием Большой террор, Сталин отстранил наркома внутренних дел Г.Г. Ягоду и в сентябре 1936 г. организовал «назначение тов. Ежова на пост Наркомвнудела», указав, что его предшественник «Ягода… оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока»[1433]. Ягода и другие руководители НКВД этого времени будут расстреляны в ходе Большого террора. В ноябре 1938 г. Сталин освободил от должности самого Н.И. Ежова, сыгравшего отведенную ему роль, и инициировал назначение на его место Л.П. Берии[1434], который провел