Из пережитого - Юрий Кириллович Толстой

в придачу,

Да и Белла Ахатовна[149]

Тоже многое значит.

А вокруг мельтешится,

Трется об ноги Рейн[150].

Мне он что-то не снится,

Так ведь это не Рейн[151].

А на сердце кручина —

Я в долгу, как в шелку.

Только после кончины

Прокормить всех смогу.

Февраль 2009 г.

Поэтические дуэты

Ахматова и Гумилев,

Вечтомова и Инге[152]…

Теперь дуэт у нас готов —

Васильева и Сердюков[153],

Они сейчас на ринге

Борцы за попранную честь…

Ох, как бы им на мель не сесть!

Лихие девяностые…

Вот и настала годовщина

На нашем горестном пути,

Когда невзрачные мужчины

Пытались Родину спасти

Чего им в жизни не хватало?

Достаток, женщины, почет

И все ж под ложечкой сосало

Ведь Родина пошла не в счет

И вот стряхнув чины и годы,

На кон поставив власть и честь,

Решились своему народу

Открыть глаза на то, что есть,

Поведать правду без утайки

О том, что наш Союз трещит,

Что скоро в роли попрашайки

Нам путь постыдный предстоит

Вы помешались на Нарциссе,

Который беспардонно лжет,

Но как и при другом Борисе

Опять безмолствует народ

И хоть сейчас моя Россия

Как никогда посрамлена

Я верю, дни грядут иные

Отчизна вспрянет ото сна!

1991–1993 гг.

Штрихи к портрету…

Он обещал на рельсы лечь,

Коль не сумеет нас сберечь.

На рельсы так он и не лег,

Зато в Завидово залег.

Над документами пыхтел,

Но и тогда не преуспел.

Ну чем еще себя лечить?

Осталось горькую запить.

Презренье наше заслужил,

Духовно он давно почил.

Наказ А. П. Вершинину,

доктору юридических наук,

профессору, директору

Президентской библиотеки[154]

.

Вершинин в разных ипостасях

Нас покорял, слепых и зрячих.

Его мы помним с той поры,

Как МХАТ поставил «Три сестры».

А в «Бронепоезде» Ива́нова

Он в роли комиссара рьяного.

Теперь он с книгой дружбу водит,

Библиотекой верховодит.

Ему наказ хочу я дать:

С библиотеки имя снять

Того, кто Родину позорил,

Нас обманул и обесточил.

Ужели нет у нас имен,

Кто должен быть увековечен?

Давайте именем его

И назовем библиотеку.

Пусть акт сей станет нашей Меккой

И очищеньем от того,

Что унижает человека.

Да будет наш избранник вечен

Как символ правды и добра.

В свершениях библиотеки

Под сенью всадника Петра!

Июнь 2016 г.

* * *

Новые русские прут, как из нужника,

Дух густопсовый – святых выноси!

Совесть народа никем не разбужена,

Клич не раздался: «Господь нас спаси!»

Рой кровососов на теле народном

Не остановятся ни перед чем:

Каждый в порыве своем «благородном»

Глотку готов перегрызть вся и всем.

Как же нам вымести скверну и нечисть,

Как нам вернуться к истокам своим,

Как распрямить нам согну́тые плечи,

Верой проникнуться – мы победим!

1998 г.

* * *

Ученье – свет, а неученье – тьма:

Так сызмальства когда-то нас учили.

Теперь вокруг такая кутерьма,

Что изрядно это подзабыли.

В стране невежда правит бал,

И двоечник ведет переговоры.

Когда же нас дефолт достал,

Забились в щели эти воры.

Как выкурить оттуда эту мразь,

Предав суду без тени сожаленья

Всех тех, кто втаптывал нас в грязь,

В нужду и униженья?

1998 г.

* * *

У нас перед законом все равны[155] —

Здоровые и хворые:

Как тащить – то все здоровы,

Как сидеть – так все больны.

* * *

Знаем мы, что он – дерьмо.

Почему же он нам нужен?

Потому мы заодно,

Что другие – еще хуже.

* * *

Молодые Растиньяки

Расплодились, словно вши,

И пархатые казаки,

И сыны Туркмен-баши.

* * *

Я не приемлю новых русских

С особняками на крови.

Скажу по-нашенски, по-русски:

Не ждите от меня любви!

* * *

Подавлен я созвездием имен:

Орбели, Струве, Шишмаревых,

Но нет средь них, хоть жизнь

поставь на кон,

Ни Герценых, ни Огаревых![156]

Жалобы политолога: кому нужен Сократ?

Заматеревший плутократ

В стократ нужнее, чем Сократ.

* * *

Фуршеты лезут из ушей.

Давно пора гнать их взашей!

* * *

Возомнил Саакашвили,

Что он новый Джугашвили.

Чуть не укокошили

Нашего Кокошина[157].

Снова льется кровь в Цхинвале.

Это Вам не Цинандали!

Образумьтесь, генацвале!

* * *

Не мытьем – так катаньем

Вызволим из Катара

Наших соплеменников —

Мучеников-пленников.

К отставке Михаила Касьянова и замене его на Михаила Фрадкова

Обменяли Михаила

На другого Михаила.

Отказались мы от мыла —

Нам взамен всучили шило.

* * *

В Кремле по-прежнему шурует

Непотопляемый Чубайс.

Как гарцевал, так и гарцует

Неуловимый Иоганн Вайс,

Подчас зашкаливая прайс.

К отставке П. Астахова с поста омбудсмена по защите прав детей

«Ну как поплавали, ребятки,

Сухими вышли из воды?»

По дурости, так залихватски

К тем детям обратились вы,

Что чудом избежали смерти,

Она и их забрать пришла,

Но в сумасшедшей круговерти

Других с собою увела.

Что