Избранное - Кира Алиевна Измайлова

— Какие огоньки?

— Ну такие... как он нас развлекал, когда мы совсем маленькие были!

— А, я догнал, — сказал Орион, вызывая карусель ярких огоньков. — Такие?

— Да! Их все больше было... Вот. Еще немножко жглось, но не больно, а так, чуть-чуть щипало. А потом... — Гарри поежился. — Потом там внутри что-то начало скрестись, противно так... Как будто это большой паук, его тянут, а он всеми лапами цепляется...

На этот раз передернулась Лорейн.

— А огоньки слились в один большой, — продолжал мальчик, — прямо светло стало, я даже испугался, что случайно глаза открыл... А паук все равно цеплялся. И вдруг ка-ак полыхнуло! Только не жаром, как из камина, а светом, ярким таким, бело-голубым... И я чуть не оглох, — неожиданно добавил он.

— От света? — удивился Абраксас.

— Не-ет, это паук завизжал, лапы отпустил, его наружу потащило. Вот тогда ужасно больно было, — сознался Гарри. — Прямо до слез.

— Но ты все равно не шелохнулся.

— Ну так Орион же велел сидеть смирно!

— Вот интересно, — сказал Абраксас Люциусу, — отчего это дети беспрекословно слушаются твоего сына, но не взрослых?

-Это потому, что я авторитетный и харизматичный чувак, — подал голос Орион, подумал и добавил: — И вломить могу. Миссис Лонгботтом, а поесть-то уже дадут или как? А то я щас в голодный обморок грохнусь!

— Идем, идем, — засуетилась та. — Гарри, позови Невилла!

— Сейчас, бабуля! — подскочил тот и убежал.

— Очень похоже на то, что описывал ты, — негромко сказал Абраксас Люциусу.

Тот кивнул, глядя на Ориона с некоторой опаской.

— Не понимаю, откуда это у него, — сознался тот. — Драко тоже любит пошалить с огнем, но здесь... что-то запредельное. Порой я его боюсь.

— Не бойся, — усмехнулся Абраксас. — Тех, кого он любит, он не тронет.

— Полагаешь, нас Орион любит?

— Конечно. Просто вслух никогда не говорит, не привык и не умеет... Да даже если и не любит, ответственность перед семьей чувствует. Да-а, сынок, ну и чудо ты... гм... сделал.

— Я нечаянно, — в который раз буркнул Люциус.

Лорейн подошла и крепко обняла сына.

— Шатает тебя, наказание мое, — сказала она. — Не выпендривайся, возьми отца под руку, я тебя уже не удержу, если что, на карачках поползешь!

— Ла-адно... — фыркнул тот. — Ну че, пошли отмечать?

— Да, пожалуй, есть что отметить, — согласился Абраксас, поглядев на внука и сына.

Конечно, младшего сына Люциус обожал, и при иных обстоятельствах тот точно вырос бы избалованным донельзя и капризным... но только не в присутствии Ориона, который на любые капризы реагировал однообразно — хорошим пенделем. Никакие "дай, хочу!" на него не действовали, а поскольку Люциуса целыми днями не бывало дома, то воспитание наследника рода легло на плечи его старшего брата и мачехи. Ну а у тех разговор был коротким: чуть что, капризнику прилетало по заднице или по шее, вот и все дела, хнычь там, не хнычь. Как говорится, не можешь — научим, не хочешь — заставим. Там и дедова трость не потребовалась... Конечно, у отца Драко мог что-нибудь выклянчить, но очень быстро усвоил: лучше этого не делать, потому что Орион ему это припомнит. Не из зависти, нет, смешно уже совсем взрослому парню завидовать ребенку, а из принципа. Сказано — нельзя, значит, нельзя, а если ты действуешь в обход запрета, то либо делай это так, чтобы не попадаться, либо получай сполна!

А вот к Ориону Люциус относился совершенно иначе. Так, словно это был не просто его внебрачный сын, а, скорее, младший брат, или, точнее даже, верный товарищ. В общем, так оно и было: если бы не Орион, все могло повернуться иначе. Правда, тот никогда не упоминал о своих заслугах. "Забей, пап, — всегда отвечал он Люциусу на попытки поговорить о тех страшных днях. — Что было, то прошло". Пожалуй, только он сам да Лорейн знали, каково им тогда пришлось, но рассказывать не желали. Между собой тоже вряд ли обсуждали, зачем, если мать с сыном привыкли понимать друг друга с полувзгляда и, собственно, всегда только тем и занимались, что пытались выжить? Для них, скорее всего, это ничем особенным и не было, дело привычки...

Абраксас только усмехнулся: вот расфилософствовался! Наверно, от усталости: Адский огонь — это вам не простенький Люмос.

— Ура-а! Жратва! — раздался голос Ориона. — В смысле, спасибо, миссис Лонгботтом, а то б я щас подох!

-Ты невыносим, — начала та привычную нотацию, которые от Ориона отскакивали, как от стенки горох, — когда ты возьмешься за ум? Люциус, отчего ты не обращаешь внимания на манеры сына?

— Бесполезно, — посмеиваясь, ответил тот. — Когда ему надо, он само обаяние, а в тесном кругу не считает нужным разводить политес.

— Не считаю, — подтвердил Орион с набитым ртом. — Нафиг? Все свои. Так мы че, отмечать будем, нет? Деда, вы че тормозите?

Абраксас снова усмехнулся и присоединился к компании за столом... Пожалуй, можно позволить себе рюмочку бренди, он у Августы очень хорош. Все-таки большое дело сделали...

Глава двенадцатая с половиной, в которой оказывается, что бастард уже нашел свое место в жизни, но не намерен останавливаться на достигнутом

Нарцисса медленно шла по Диагон-аллее. Медленно потому, что ей не хотелось обратно в поместье, да еще на руке висел пасынок. И тут она вздрогнула: навстречу ей шел Люциус! В точности такой, как много лет назад...

Однако солнце спряталось, и стало ясно, что это не Люциус. Тому должно быть уж под сорок, как и ей, а этому двадцать, не больше, стриженые волосы, совсем другая осанка и походка, но до чего же похожи лицом и фигурой!

— Мать! — гаркнул этот незнакомец. — Ну че ты копаешься?!

— Я вас жду! — отозвался женский голос.

— Не пойду я в этот занавесочный рай, нафиг! Я ж тебе уже излагал свою концепцию...

— Идиот, это традиция!

Рослого светловолосого юношу нагнала женщина с рыжеватыми волнистыми волосами, симпатичная, улыбчивая. Ровесница Нарциссы, выглядела она куда как лучше, за ней вприпрыжку следовала белокурая девочка лет пяти-шести.

— Я тебе