Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918—1920 гг. Впечатления и мысли члена Омского правительства - Георгий Константинович Гинс

мысль, что первой целью должно быть свержение большевиков и уже второй – собирание Руси, но адмирал и морской министр Смирнов и слушать не хотели о каком-либо признании Эстонии. В вопросе о новообразованных государствах я занимал позицию, совершенно чуждую политике адмирала и Сукина.

Опять в Омске

Приятным сюрпризом, который ожидал нас по возвращении из Тобольска, были большие успехи у Деникина и на Семиреченском фронте. Радио Деникина сообщало о взятии Орла и движении в тульском направлении. Юденич подступал к Петрограду, но зато на нашем фронте не было ничего утешительного. Противник усилился и начинал переходить в наступление.

Адмирала встретили генерал Дитерихс и П.В. Вологодский. Первое, что они предложили к подписи адмирала, было приветствие президенту Масарику[135]по случаю пятой годовщины создания Чехословацкой национальной армии, произошедшего в Киеве, где освящено было знамя Первой чехословацкой дружины. «Дружное сотрудничество и создавшееся ныне полное взаимное понимание русских и чехословацких народных интересов и совместная борьба наша против большевиков должны завершиться установлением навсегда культурно-экономических связей братских народов» – так говорило приветствие, посланное профессору Масарику.

Глава 23

Последняя ставка

Деникин шел в тульском направлении. В Орле его войска были встречены пением «Христос Воскресе». В этих радостных для христианина звуках, в этих сильных, ободряющих словах вылилась вся смертная тоска, которую переживали люди при большевизме.

Пришли также известия о победе на Семиреченском фронте.

Красные Северной группы Семиреченского фронта, общей численностью до 33 тысяч человек, занимали, между прочим, сильно укрепленный район Черкасское – Петропавловское – Антоновка, имея там до 9 тысяч штыков.

Окруженные нашими частями и поставленные решительными их действиями в безвыходное положение, красные предложили начальнику партизанской дивизии полковнику Анненкову начать мирные переговоры, на что со стороны полковника Анненкова последовал ответ, что разговора о мире быть не может, а может быть лишь сдача красными всего их оружия; красные не согласились.

Нашими частями возобновлены были военные действия с еще большей силой, после чего добровольно сдалось три роты красных полностью, с командным составом во главе. Остальные части красных, оставшиеся в укреплениях, с необыкновенным упорством продолжали оборону. Но энергичным порывом наших частей упорство красных было сломлено, и сильно укрепленный район Черкасское– Петропавловское – Антоновка был взят. Наши трофеи: до 5 тысяч пленных, 5 тысяч винтовок, 5 орудий, 4 пулемета, знамя, телефонное имущество, шанцевой инструмент и др.

Атаман Анненков

Герой победы на Семиреченском фронте – типичный представитель удалой казацкой вольницы.

При большевиках он похитил в Омске знамя Ермака и собрал целый отряд. Первое полугодие 1918 года он провел в станицах под Омском, постоянно тревожа большевиков и оставаясь неуловимым. Ему помогала омская буржуазия.

Произошел переворот, Анненков не отдал знамени Ермака. Круг требовал, он не отдавал, пока не воздействовали на ослушника, срамя его в казачьем органе «Иртыш».

Когда свергли Директорию, он колебался, признать или нет адмирала Колчака, но ему было заявлено, что отряд больше не будет получать частной поддержки.

Анненков покорился, признал, но только на словах. Он засел в Семипалатинске, а в Омске имел канцелярию для вербовки добровольцев. В Семипалатинске он облагал буржуев «добровольными взносами» и собирал довольно значительные суммы.

Анненковцы носили особую форму. У них висели за спиною ярко-красные башлыки. Они выделялись из всех военных; их принимали за конвой адмирала. В действительности конвой Колчака носил обычную для Омска форму английского образца.

Несколько раз Анненкова требовали с его частями на фронт, но он всегда находил предлог уклониться, ссылаясь на предстоящее наступление или угрозы красных.

Чьим атаманом он был, сказать трудно: не сибирских казаков, избравших Иванова-Ринова, и не семиреченских, избравших, к обиде Анненкова, не его, а генерала Ионова. Но он был атаманом, этого никто не отрицал. Он был действительно атаманом по своему независимому положению, по типу, одним из тех многочисленных атаманов, которые составляли в совокупности царство атаманщины, оказавшейся сильнее всякой другой власти в Сибири.

Почему-то всегда подчиненные атаманов оказывались монархистами. Именно они распевали всюду «Боже, царя храни» и пороли всех, кто отрекался от монархизма. Говорят, что когда небольшая часть анненковцев прибыла на Урал, на заводы, то она ускорила победу большевиков. Рабочие быстро перешли на сторону последних.

Можно, однако, с уверенностью сказать, что монархистами анненковцы, красильниковцы и другие последователи атаманщины являлись только потому, что не было монархии. Им всегда больше нравится та власть, которой нет. Если бы воцарился в Сибири или России монарх, то не было бы удивительно, если бы они провозгласили республику и облагали население «добровольными» сборами на защиту республиканских идей.

Но, составляя вольницу своенравную и непокорную, такие отряды, как анненковский, сохраняются дольше других. Они обживаются в одном месте, знают все тропинки, все ходы и закоулки в лесах, долины и ущелья в горах. Они связаны дисциплиной, основанной на чувстве самосохранения, как было у запорожцев. Это возродившаяся Запорожская Сечь.

Генерал Щербаков, которого адмирал посылал в Семиречье ознакомиться с положением дел, докладывал Совету министров, что Анненков – разумный и законопослушный человек, но что он не может признавать авторитета гражданских властей, потому что они беспомощны, а его, Анненкова, население слушается. Представители же семиреченских крестьян говорили в Омске, что Анненков и его отряд – гроза крестьянства.

Однако обстоятельства покровительствовали Анненкову. Овладев главным укрепленным районом в северном Семиречье, Анненков обеспечил себе базу в плодородной его части.

Семиречье – арена борьбы за землю и воду (для орошения). Киргизы озлоблены против казаков и крестьян. Крестьяне ненавидят казаков, которые занимают лучшие земли и истоки рек. Казаки не удовлетворены своими наделами и требуют огромных прирезок. Такой проект был разработан и с одобрения казачьей конференции в Омске должен был появиться в Совете министров.

К счастью, в Омске были люди, знавшие обстановку Семиречья, в том числе Иванов-Ринов, долго там служивший, и они содействовали провалу этого проекта.

Семиреченская победа имела крупное значение: на юге нашего, сибирского горизонта прояснилось.

Надвигающиеся тучи

Некоторое время общая обстановка оставалась неопределенной. Победы Деникина окрепли. На Тоболе было как будто устойчиво.

Многие стали выписывать обратно эвакуировавшиеся в августе семьи.

Но вдруг посыпались неприятные известия одно за другим.

20 октября было получено сообщение о взятии Петрограда. Все ликовали, хотя такое же сообщение в июне оказалось ложным, 21-го известие не подтвердилось, а затем оказалось, что упорные бои под Царским Селом и Гатчиной окончились победой красных. Юденич начал отступление.

День 23 октября был тяжелым днем. Орел отошел обратно к красным. Коммунисты сплотились и все до единого вышли защищать себя, а тыл Деникина и Юденича разлагался: деревня, в