История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии - Султан Магрупович Акимбеков

В то время как у моголов племя дуглат примерно до начала XVI века практически монопольно контролировало оседлые базисы Восточного Туркестана. Среди чагатаев в XIV веке племена барлас, каучин, арлат и другие разделили между собой контроль над оседлыми территориями Средней Азии. В исламском мире передача государством той или иной оседлой территории «в кормление» тому или иному племени в обмен на несение им службы на принципах условного пожалования неизбежно вело к повышению его самостоятельности. В данных условиях кризис монгольской традиции происходил быстрее, соответственно скорее снижалось и значение традиции осуществления власти чингизидами.

Однако в степях современного Казахстана, на территории левого крыла улуса Джучи, монгольская традиция в середине XV века всё ещё доминировала, и племена всё также ориентировались на чингизидов. Другое дело, что неуклонное повышение роли племён на фоне кризиса монгольской традиции неизбежно должно было привести сначала к появлению надплеменных образований, а затем и к становлению на их основе новых этнических групп. «Узбеки» времён хана Абулхаира и стали таким надплеменным образованием, появившимся на обломках государственности улуса Джучи. Примерно так же, как столетием раньше на развалинах улуса Чагатая, в его восточной и западной частях соответственно появились похожие по своему происхождению объединения племён чагатаев и моголов. Можно утверждать, что надплеменное обобщающее название узбеки, как чагатаи и моголы, в этот исторический момент ещё не имело этнического содержания.

К середине XV века название узбеки широко распространилось для определения племён восточной части степи Дешт-и-Кипчак. Примерно в это время автор «Родословной тюрков» писал, что «когда правление Токтай-хана достигло конца, Бог всеславный и всевышний украсил вышивкой ханства прямой стан его величества Султан-Мухаммеда Узбек-хана, сына Тогрула, сына Келека, сына Тугана, сына Батуй-хана, сына Джучи-хана, сына Чингиз-хана, по которому улус назвали Узбекским»[730]. Это сообщение современника хана Абулхаира весьма любопытно. Обычно считается, что в первой половине XIV века, при жизни самого хана Узбека, в отношении племён улуса Джучи название узбеки ещё не применялось. Соответственно, в этот период не мог использоваться и термин «Узбекский улус». По мнению А. Семёнова, «современные Узбек-хану и более поздние, но близкие к его времени, восточные источники, арабские и персидские, ничего не говорят о том, что народы его улуса стали называться в честь его общим именем узбеков, как не говорят об этом и русские летописи»[731]. Хотя, с другой стороны, Т. Султанов приводит свидетельство персидского историка Хамдаллаха Мустауфи Казвини, который умер в 1350 году, то есть являлся современником Узбек-хана. При описании похода войск улуса Джучи в 1335 году на Азербайджан он называет «воинство Узбек-хана узбекцами (узбекийан), а улусы потомков Джучи, сына Чингисхана, — государством узбекцев (мамлакати узбеки)»[732]. Однако, похоже, что это было единичное свидетельство и, возможно, оно было связано с хорошо знакомой жителю Ирана начала XIV века традицией называть улусы чингизидов по имени хана. То есть в данном случае персидский историк определял улус Джучи и его нападавшее на Иран войско по имени возглавляющего их на тот момент хана Узбека, хотя это определение в данном случае ограничивалось временем его правления. По крайней мере, во второй половине XIV века действительно нигде больше не упоминалось об Узбекском улусе и узбеках.

Можно предположить, что это во многом связано с тем обстоятельством, что при Узбеке джучидское государство переживало эпоху своего расцвета. Естественно, что этот хан возглавлял сформировавшееся к этому времени государство монгольского типа, которое называлось улус Джучи, и, что характерно, находился в ряду прочих возглавлявших его ханов, например, его предшественника Тохты и преемников Джанибека и Бердибека. Ни при одном из этих ханов не было создано прецедента называть его именем всё государство Джучидов. Одной из главных причин этого можно считать стабильность в организации последнего. В период правления Узбека не было никаких оснований для глобальных перемен, которые могли бы привести к необходимости смены названия государства. Впрочем, не было причин и для появления нового идентификационного обобщающего признака для входивших в его состав племён. В то же время в начале XV века такие основания уже могли появиться.

Предпосылки для перемен наверняка стали следствием серьёзного кризиса, который пережил весь улус Джучи во второй половине XIV века и самом начале XV. Среди них внутриполитические проблемы в период с 1360 по 1380 год, а также серия войн и сокрушительное поражение от Тимура в конце XIV века, которое сопровождалось разгромом городских центров и изменением маршрута движения караванной торговли по Великому Шёлковому пути. Все последующие попытки восстановить единство государства окончились неудачей. В том числе та, которая была предпринята ханом Бараком, последним, кто претендовал на власть во всём улусе Джучи. В итоге государство окончательно распалось на несколько составных частей. Одной из этих частей и была территория бывшего левого крыла, которая после 1428 года вошла в состав государства Абулхаира.

Кроме того, из истории других монгольских государств известно, что ослабление традиции сопровождается повышением роли племён и появлением обобщающих названий. Можно вспомнить пример из истории улуса Чагатая начала XV века, когда здесь появились сразу три обобщающих названия для групп племён. Это были упомянутые выше моголы и чагагаи, а также никудерейцы. Их появление напрямую было связано с кризисом в государстве монгольского типа и потребностями племён в групповой самоидентификации. В этом не было необходимости, когда их основная идентификация была полностью связана с принадлежностью к той или иной семье чингизидов. Поэтому появление нового обобщающего определения «узбеки» для племён восточной части бывшего улуса Джучи, скорее всего, было напрямую связано с предшествующим кризисом в этом государстве и началом процесса усиления роли племён в его жизни. Другой вопрос: почему всё же в данном случае стало использоваться именно определение «узбеки» и как оно может быть связано с историческим ханом Узбеком?

Дело в том, что развитие событий в процессе распада Чагатайского улуса в XIV веке демонстрирует нам принцип появления названий для новых надплеменных образований. В частности использование для этого имён определённых чингизидов. В связи с тем, что ориентация на чингизидов была основной составляющей монгольской традиции управления, выбор одного из таких имён был вполне логичен. Особенно в переходный период, когда значение племён постепенно увеличивалось, но влияние монгольской традиции ещё продолжало сохраняться.

Соответственно, выбор названия чагатаи для племён, размещавшихся в среднеазиатской части бывшего улуса Чагатая, скорее всего, должен был подчеркнуть их лояльность прежней традиции. Хотя