Наагатинские и Салейские хроники - Екатерина Ивановна Гичко

– Доброго утра, наагасах, – отозвалась императрица. – Мы вышли пораньше, чтобы подышать воздухом. Погода сегодня замечательная, но, чувствую, к полудню разыграется ужасающая жара. Присаживайтесь. Лаодония, ты не хочешь поприветствовать нашего гостя?

– Доброе утро, – пробурчала та, не поднимая глаз.

Императрица отметила странное поведение дочери, которая умоляла позволить ей общаться с нагом, а сейчас и смотреть на него не хотела. Наагасах, в отличие от принцессы, лучился радостью и смотрел на принцессу с такой улыбкой, будто всю ночь томился без сна в ожидании встречи. Обладающая пронзительным умом Дамадрия заподозрила, что между этими двумя могла быть встреча, о которой ей ничего неизвестно.

– Между вами что-то произошло? – прямо спросила она.

– Нет, – Лаодония опередила Шаша. Но ответила таким мрачным тоном, что никто ей не поверил. – Просто наагасах мне больше котом нравится.

– У её высочества плохое настроение? – наагасах взглянул на неё с нежной заботой, и девушка совсем уж сердито на него посмотрела и поджала губы.

Мог бы и не приходить! Хватило же совести притащиться! Ещё и насмешничает и ничуть не скрывает этого!

На самом деле Шашеолошу не насмехался, но улыбка его ширилась и ширилась. Душа пела какой-то неясный радостный мотивчик, кот внутри мурлыкал в такт, и мужчина находил сердитую принцессу невероятно милой. Этакая злая кошечка, готовая дать когтистой лапкой по морде. Так и хотелось задобрить её, подмять под себя и зализать, чтобы обмякла, расслабилась и лишь обиженно фырчала.

– Спала плохо, – едва разжимая губы процедила Лаодония, – сны дурные снились.

Дамадрия переводила заинтересованный взгляд с дочери на плывущего в улыбке нага и обратно. Определённый интерес со стороны наагасаха она приметила сразу же. Сын наагашейда её не очень устраивал из-за самого наагашейда: пускать того так близко к семье Митрекс ей не хотелось. Но как женщина, любившая когда-то нага, она могла оценить наагасаха. Красивый, с прекрасными манерами, добрый, при этом сильный и влиятельный. Такому не страшно доверить дочь.

Загвоздка была только в его отце.

– Тогда может стоит прогуляться? – приподнял брови Шаш. – Пока свежо.

– Что… – Лаодония едва смогла удержать в себе удивление. Как он вообще смеет приглашать её гулять после своего безобразного поведения?! – У нас завтрак…

– Я распоряжусь, что его подали позже.

Девушка изумлённо уставилась на мать, от которой не ожидала подобного.

– Погуляйте. А мы с Мьеридой, – приподнявшаяся нянечка опустилась на своё место, – пока отдохнём и насладимся утренней тишиной.

Шаш тут же поднялся и подал руку замешкавшейся принцессе. Та ещё раз посмотрела на мать, будто ожидая, что та передумает, и не очень охотно протянула ладонь и позволила нагу помочь себе. Тот галантно отставил в сторону локоть, и её высочеству пришлось принять и его.

Заговорили они только тогда, когда терраса скрылась за кустами. Лаодония хотела вырвать руку, но Шаш успел положить поверх её ладони свою и удержать на месте.

– Чего вы добиваетесь?! – сердито зашипела принцесса.

– Вашего внимания, – честно признался Шашеолошу. – Признаюсь, после прошлой ночи так и не смог уснуть. Вспоминал каждую секунду нашей встречи и с волнением ждал следующей.

– В том же месте?! – ядовито уточнила её высочество и предприняла ещё одну попытку отвоевать собственную руку. Проклятый наг даже не напрягся.

– Я представлял что-то более романтичное, – признался Шаш, – но, если вы хотите, можем встретиться в заброшенной Смотровой башне. Ночью там почти так же страшно, а из-за прогнившего пола даже немного опасно.

Лаодония бросила попытки освободить ладонь и, остановившись и вынудив остановиться нага, прямо спросила:

– Наагасах, чего вы добиваетесь? Знаю, вас интересует, нет ли у нашей семьи каких-то интригующих тайн, которые позволят вашему отцу держать моего брата на коротком поводке. Но, уверяю вас, общение со мной ничего вам не даст.

– Вы говорили это и раньше, но не были противницей нашего общения, – припомнил Шаш.

– Я образумилась! – вскинула подбородок девушка.

– Вы обиделись, – огорчённо вздохнул наг.

– Что… Я?! – Лаодония возмущённо задохнулась.

– Признаюсь, поцеловал я вас не потому, что хотел поцеловать. Но уже целуя вас, я совершенно о том не думал. Я хотел целовать вас и дальше…

– Замолчите! – зашипела вспыхнувшая Лаодония. – Прекратите, не нужно больше говорить.

– Если вас утешит, то я всю ночь не мог спать и томился желанием вернуться и…

– Да умокните вы наконец! – принцесса стукнула его по плечу.

Шаш покорно умолк, но в чёрных глазах плескалось и купалось веселье.

– Как вам нестыдно! – попыталась воззвать к его совести девушка.

– Мне стыдно лишь за то, что я заставил вас думать, что этот поцелуй не был для меня желанным. Вы задели мою душу, госпожа, и ранили сердце.

– Бросьте говорить глупости, – раздражённо попросила Лаодония. – Вы пытаетесь сейчас оправдать собственное бессовестное поведение.

– А разве я единственный, кто повёл себя неподобающе? – с наигранным удивлением вскинул бровь наг.

– Вы хотите обвинить меня?! – изумилась Лаодония. – Ну вы и нагле…

Шаш молча оттянул шейный платок, демонстрируя ужасающих размеров синяк, и девушка, охнув, смущённо и испуганно заморгала.

– В-вы сами виноваты, – пробормотала она.

– Вы мне едва голову не откусили, – укоряюще прицокнул Шаш. – Пришлось соврать, что я подрался с советником Аркшашем. Предупредите его, чтобы он взял вину на себя.

– Тогда мне придётся рассказать ему, как я вам его поставила, – прищурилась принцесса. – Рассказать?

– Решайте сами, – спокойно отозвался наг. – На самом деле, я увидел всё, что хотел.

Лаодония вскинула на него испуганный взгляд. Шаш спокойно посмотрел в ответ.

– Ничего вы не могли узнать, – всё же пришла в себя девушка. – Нам нечего скрывать.

– И всё же теперь, когда между нами не стоит тайна вашей семьи, я хотел бы поухаживать за вами как мужчина, которому вы нравитесь, а не как соглядатай, который через вас пытается добраться до тайны императора.

Принцесса испытующе на него смотрела, пытаясь понять лжёт он или действительно всё знает. Спокойный и уверенный взгляд наагасаха медленно, но неотвратимо склонял её к мысли, что тот всё же не врёт. Вскинулся страх. А что если из-за её глупого милосердия братьев ждут большие неприятности?

– Я не скажу ничего