Рожденные в черноте. Африка, африканцы и становление современного мира, 1471 год — Вторая мировая война - Howard W. French

находится всего в шестидесяти двух милях от самого южного побережья Марокко в Атлантике. Канары редко упоминаются в учебниках по мировой истории и еще реже - при обсуждении текущих событий, но это была самая первая европейская колония в Атлантике, и именно здесь португальцы, испанцы и прочие укрепили свой вкус к заморской империи, а также многие из самых мрачных методов ее достижения. К ним относятся рабство, геноцид, насильственная религиозная индоктринация и колониализм поселенцев, и все они дебютировали в Атлантике именно на этих островах.

К тому времени, когда Португалия захватила Сеуту, коренное население Канарских островов уже пережило десятилетия жестокого обращения со стороны европейцев. На протяжении XIV века острова подвергались безжалостным набегам, а их жители, представители культуры каменного века, выходцы из которой, как считается в настоящее время, состояли в дальнем родстве с народами близлежащей Сахары, сами некогда были правителями мусульманской Испании. Канарцев безжалостно похищали и отправляли в Европу, где они питали высокодоходный рынок рабов; позже их продавали в качестве рабсилы на близлежащие острова в Атлантике для работы на ранних сахарных плантациях.

Несмотря на это, попытки испанцев заселить некоторые Канарские острова встретили ожесточенное сопротивление со стороны коренного населения. Фактически, попытки европейцев полностью покорить жителей Канарских островов увенчались успехом лишь в 1496 году. Однако к тому времени португальцы уже широко распахнули двери Западной Африки, что привело к мировым переменам. К тому времени Диаш также совершил плавание в Индийский океан, а Колумб "открыл" Америку.

Поначалу иберийским завоевателям казалось, что канарцы станут легкой добычей. Европейцы сразу же сочли их примитивными, поскольку у них отсутствовали какие-либо традиции мореплавания, а также потому, что они носили мало одежды и владели орудиями труда, сделанными только из дерева или рогов животных. Нетрудно представить себе, как подобные культурные особенности льстили европейцам, убежденным в собственном превосходстве. В 1393 году хорошо вооруженная кастильская экспедиция захватила местных короля и королеву на острове Лансароте вместе со 160 пленниками, многие из которых были отправлены в Испанию в качестве рабов. Предводитель рейда Гонсало Перес Мартель сказал кастильскому королю, что Канары " легко завоевать... ... и с небольшими затратами .". Сто лет спустя Колумб, прибыв в страну, которую местные жители называли Айити (Гаити), выразил такую же чрезмерную уверенность. По словам испанского миссионера и историка Бартоломе де лас Касаса, Колумб записал в своем дневнике: " Мы увидели голых людей . Это был народ, бедный во всем". Вскоре после этого он написал следующее об острове, который, как считается, в то время населяли три миллиона человек: " с 50 мужчинами всех их можно держать в подчинении и заставлять делать все, что заблагорассудится". Это было леденящим душу предвидением, учитывая то, что постигнет коренных жителей Гаити - таино, чье население сократится всего до пятисот человек в течение пятидесяти лет, что будет ускорено воздействием новых инфекционных заболеваний. Для наших целей, однако, Лансароте и Гаити лучше всего рассматривать как промежуточные точки, между которыми проходит крутая кривая европейского обучения в Африке. Чистое высокомерие и поверхностные впечатления, основанные на незнании языков, религий и правительств коренных народов, привели бы к конфликтам и разрушениям во всем атлантическом мире. Менее известные, поскольку история "победителей" редко говорит об этом, они также часто и драматично унижали европейских новичков.

Канарцы, например, часто отбивали масштабные атаки и с поразительной эффективностью защищались от иберийских войск, используя заостренные шесты, сделанные из отточенных веток деревьев, и особенно бросая камни, " с достаточной силой, чтобы сбить бронированного рыцаря с лошади". Альвиде да Ка' да Мосто, венецианский работорговец XV века и летописец морских исследований, нанятый принцем Генрихом и ставший широко известным под именем Кадамосто, в своих жалобах на канарцев звучал как британский офицер XVIII века, жалующийся на удручающе "нерегулярную" и в то же время эффективную тактику бойцов Джорджа Вашингтона: " Они прыгают со скалы на скалу , босые, как козы, и совершают прыжки невероятной ширины. Они метко и мощно бросают камни, так что могут попасть во все, что пожелают. У них такие сильные руки, что несколькими ударами они могут разбить в щепки щит. ... . . Я прихожу к выводу, что это самая ловкая и проворная раса в мире".

В 1424 году местное ополчение разгромило первую крупномасштабную попытку, и всего лишь первую из многих, предпринятую людьми, посланными принцем Генрихом, чтобы подтвердить свои права на острова, которые оспаривались у Испании. Позже, в 1468 году, жители другого острова, ныне известного как Гран-Канария, даже одержали победу, что было крайне редким явлением в ранних летописях европейского империализма в Атлантике: совместное наступление португальцев и испанцев, сражавшихся вместе как союзники. На этот раз островитяне одержали победу, используя деревянные мечи и щиты, копируя вооружение захватчиков.

Совершенно незаметные сегодня, они стали первыми из той почти бесконечной череды колониальных войн, которые европейцы вели с коренными народами по всему миру в течение следующих полутысячелетий. Многие из них, о которых мы слышим , закончились унизительным поражением колонизаторов, и ни одна из них не была столь значительной, как победа бывших рабов над европейскими армиями на Гаити чуть более трех столетий спустя.

Я прилетел в Лас-Пальмас из Мадрида мартовским вечером в свой первый визит на Канары, желая увидеть, какие следы этой истории остались, если они вообще остались. Блестящий вечерний воздух сразу же подтвердил, что я не в Европе, и все же каждый последующий опыт говорил, что я здесь - политически, юридически и, прежде всего, культурно, что бы там ни говорила география. Проскочив заполненный туристами аэропорт, я на такси отправился в город, следуя вдоль береговой линии, освещенной нефтяными вышками, расположенными в море и мерцающими вдали, как казино. Наконец мы въехали в старый город в самом его центре - мир булыжных мостовых и террасных холмов, впервые заложенных более полутысячи лет назад. Он был типично испанским, вплоть до узких улочек с балконами с железными перилами, а также ресторанов с типичными блюдами, такими как паэлья с чоризо и тортилья-эспаньола. Я знал, что канарцев я не увижу, но оказалось, что и вспоминать о них особо нечего. Даже таблички на видном месте нет. В течение следующих нескольких дней я совершал долгие прогулки по общественным площадям, на которых возвышались старые соборы, где мне попадались африканцы, выглядевшие как голодранцы, которые добрались сюда на опасной лодке из Сенегала и Мавритании, отчаянно надеясь попасть на европейский материк. Мне было интересно, понимают ли испанцы, в чью среду они попали, иронию того, что их предки, многие из