Родины солдат. Маршал С. С. Бирюзов на службе отечеству - Александр Фёдорович Агарев

Эта река упоминается в воспоминаниях С. С. Бирюзова

Мост через реку Проня

За ратные подвиги

В краеведческом музее г. Кричева. Беседа с Михаилом Федоровичем Мельшковым, создателем музея

Суровые меры

В это время выходит постановление Государственного Комитета обороны (ГКО) № 169сс от 16.07. 1941 г. «О строжайшем пресечении в Красной Армии нарушений воинской дисциплины, об аресте и предании суду группы командования ЗФ».47 Приведу этот документ полностью, т. к в нем своеобразно оцениваются наши неудачи на фронте:

«Государственный Комитет Обороны устанавливает, что части Красной Армии в боях с германскими захватчиками в большинстве случаев высоко держат великое знамя Советской власти и ведут себя удовлетворительно, а иногда прямо геройски, отстаивая родную землю от фашистских грабителей.

Однако наряду с этим Государственный Комитет Обороны должен признать, что отдельные командиры и рядовые бойцы проявляют неустойчивость, паникерство, позорную трусость, бросают оружие и, забывая свой долг перед Родиной, грубо нарушают присягу, превращаются в стадо баранов, в панике бегущих перед обнаглевшим противником.

Воздавая честь и славу отважным бойцам и командирам, Государственный Комитет Обороны считает вместе с тем необходимым, чтобы были приняты строжайшие меры против трусов, паникеров, дезертиров.

Паникер, трус, дезертир хуже врага, ибо он не только подрывает наше дело, но и порочит честь Красной Армии. Поэтому расправа с паникерами, трусами и дезертирами и восстановление воинской дисциплины является нашим священным долгом, если мы хотим сохранить незапятнанным великое звание воина Красной Армии.

Исходя из этого Государственный Комитет Обороны, по представлению Главнокомандующих и Командующих фронтами и армиями, арестовал и предал суду Военного Трибунала за позорящую звание командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций:

1) Бывшего командующего Западным фронтом генерала армии Павлова;

2) Бывшего начальника штаба Западного фронта генерала-майора Климовских;

3) Бывшего начальника связи Западного фронта генерала-майора Григорьева;

4) Бывшего командующего 4-й армией Западного фронта генерал-майора Коробкова;

5) Бывшего командира 41-го стрелкового корпуса Северо-Западного фронта генерал-майора Кособуцкого;

6) Бывшего командира 60-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта генерал-майора Селихова;

7) Бывшего заместителя командира 60-й горно-стрелковой дивизии Южного фронта полкового комиссара Курочкина;

8) Бывшего командира 30-й стрелковой дивизии Южного фронта генерал-майора Галактионова;

9) Бывшего заместителя командира 30-й стрелковой дивизии Южного фронта полкового комиссара Елисеева.

Воздавая должное славным и отважным бойцам и командирам, покрывшим себя славой в боях с фашистскими захватчиками, Государственный Комитет Обороны предупреждает, вместе с тем, что он будет и впредь железной рукой пресекать всякое проявление трусости и неорганизованности в рядах Красной Армии, памятуя, что железная дисциплина в Красной Армии является важнейшим условием победы над врагом».

Как отреагировали на «строгие меры» в войсках, можно узнать из книги С. С. Бирюзова, в которой он писал: «Никого из нас, старших командиров, не могло, разумеется, удовлетворить сенсационное сообщение о предательстве руководства Западного особого военного округа».48 В предательство как-то не верилось. Приказ, объявлявший изменниками Родины бывшего командующего военным округом генерала армии Д. Г. Павлова и его ближайших помощников, у Бирюзова оставил самое тягостное впечатление. Ему трудно было представить, что боевой генерал, самоотверженно сражавшийся с германскими фашистами во время гражданской войны в Испании, переметнулся на их сторону.49

«Трагедия Западного особого округа состояла в том, что на него в первый же момент внезапно обрушились самые сильные удары авиации и бронетанковых соединений фашистской Германии. Беда, а не вина Павлова, – пишет С. Бирюзов, – заключалась в том, что он, строго выполняя директивы народного комиссара обороны С. К. Тимошенко, написанные по личному указанию И. В. Сталина, до самой последней минуты не отдавал распоряжений о приведении войск в боевую готовность, хотя был осведомлен о концентрации немецких дивизий у нашей границы».50

Маршал Г. К. Жуков впоследствии тоже дал оценку этому постановлению: «Всю вину за наши неудачи в начальный период войны Сталин постарался возложить на личный состав Вооруженных Сил. Был организован судебный процесс над командованием Западного фронта».51

В те же годы, спустя два десятилетия после Победы, и К. Симонов задает вопрос: «Что двигало Сталиным, когда он объявлял этих людей изменниками и предателями: отвести от себя и обрушить на их головы гнев и недоумение народа, не ожидавшего такого начала войны? Или действительные подозрения? Думается, и то, и другое – и расчет, и подозрения, ибо ему уже давно было свойственно искать объяснения тех или иных неудач не в ошибках своих и чужих, а в измене, предательстве и тому подобном.

От этой привычки потом, в ходе войны, ему пришлось, хотя и с рецидивами, но избавляться».52

Однако заметим, что постановление ГКО было направлено в войска не для обсуждения, а для беспрекословного исполнения.

«Государственный Комитет Обороны требует от командиров и политработников всех степеней, чтобы они систематически укрепляли в рядах Красной Армии дух дисциплины и организованности, чтобы они личным примером храбрости и отваги вдохновляли бойцов на великие подвиги, чтобы они не давали паникерам, трусам и дезорганизаторам порочить великое знамя Красной Армии и расправлялись с ними, как с нарушителями присяги и изменниками Родины».53

Подчеркнем еще раз: как показали судебные решения военных трибуналов, ссылки на какие-либо объективные причины невыполнения приказов и оправдывавшие или, по крайней мере, смягчавшие вину того или иного командира, допустившего невыполнение боевой задачи, не принимались во внимание и не учитывались при вынесении приговора. Приказ должен быть выполнен любой ценой.

Генерал С. С. Бирюзов испытал все это на личном боевом опыте в первые дни войны. К тому же военная обстановка усугублялась целым рядом обстоятельств, о которых говорилось выше. Стоит назвать и еще одно. «Тогда мы, конечно не знали, – пишет С. С. Бирюзов, – что 13-я армия находилась в полосе, выбранной гитлеровским командованием для нанесения удара в тыл всей гомельской группировки советских войск. По всей видимости, ожесточенные бои, которые мы вели в июле на рубеже реки Сож, не на шутку встревожили Гитлера, и он решил во что бы то ни стало разделаться с войсками, преграждающими путь Гудериану».54

О том, как 132-я стрелковая дивизия противостояла осуществлению вражеских замыслов, можно узнать из донесения штаба дивизии, направленного 1 сентября 1941 года командующему 13-й армией и подписанного командиром дивизии генерал-майором С. Бирюзовым, комиссаром старшим политруком Шевченко, начальником штаба полковником Мищенко.55

В этом коротком документе,