Родины солдат. Маршал С. С. Бирюзов на службе отечеству - Александр Фёдорович Агарев

потолкуем как-нибудь в другой раз. А сейчас прошу выполнить моё указание. Немедленно поезжайте в штаб округа и там решите вопрос о дополнительной поставке нам зимнего обмундирования, с учётом штатного расписания военного времени. Заодно побеспокойтесь о продуктах, фураже, горючем…

Указание Бирюзова было исполнено в срок. После этого Сергей Семенович собрал совещание командиров частей, начальников служб, работников тыла. Выступая с докладом о мерах по дальнейшему повышению боевой готовности войск, он подчеркнул необходимость направить усилия офицеров на обеспечение воинов всем, что требуется на войне, начиная от винтовочных патронов и кончая орудиями крупного калибра».29

Комдив 132 – й дивизии С. С. Бирюзов и комиссар дивизии И. П. Луковкин. Полтава. Июнь 1941 г.

Война началась

«В первые же дни Великой Отечественной войны с дивизией в составе 13-й армии вступил в бои с гитлеровскими захватчиками в районе Могилева. В районе Трубчевска дивизия была окружена превосходящими силами противника, но сумела выйти из вражеского кольца. Здесь я был трижды ранен, причем в последний раз тяжело. В бессознательном состоянии меня вынесли с поля боя. После госпиталя снова вернулся в ставшую родной дивизию, но ненадолго».30

Я думаю, что многие из моих читателей сталкивались не раз с тем, что участники Великой Отечественной войны на просьбу рассказать о пережитом, становятся немногословными, а порой даже отказываются говорить. Почему?

Видимо, так много пережито страшного, что даже вспоминать об этом не хочется. И автобиография маршала С. С. Бирюзова – не исключение из этого правила, общего для всех фронтовиков.

Но, как отмечалось выше, маршал оставил после себя мемуары. Следует отметить, что решиться на это смог не каждый военачальник, прошедший ту войну от первого до последнего сражения. Причин тому много. А Бирюзов решился, причем одним из первых, еще в 1950-е годы.

В связи с этим, думается, будет уместным привести слова его однокашника генерал-полковника П. И. Зырянова, сказанные о Бирюзове: «Мужик открытый, веселый, врожденный оптимист. Прямой, волевой, смелый, всегда имел свое мнение. Был хозяином своего слова и никогда от него не отказывался. Тому негативному, что происходило вокруг, он не находил оправдания. Армия наложила отпечаток на все его действия. Он был всегда подтянут, порой строг. Он не был лириком. К тому обязывали обстоятельства и ответственность. Мы условились с ним писать в своих мемуарах только то, что было, писать честно»…

И надо сказать, слово свое Сергей Семенович сдержал. Материал подан живо, присутствует ощущение взволнованности пережитым и личной сопричастности к тем фактам и событиям, о которых идет речь. В результате перед читателем разворачивается широкая панорама боевых действий, включающая в себя информацию о героическом поведении солдат и офицеров в исключительно трудных условиях, а порой и в трагических ситуациях.

И все же следует отметить, «партийного подхода» в подаче некоторого материала маршалу С. С. Бирюзову не удалось избежать. Время написания мемуаров – 50-60-е годы – к тому обязывало. Как известно, период политической оттепели еще не означал отказа от цензуры, тем более, когда речь заходила о роли партии в победе над фашизмом, чести партийного мундира. Все это нашло отражение и в описании проведения тех или иных военных операций разных периодов Великой Отечественной войны.

Думается, настало время, на основе вновь открывшихся источников, дополнить некоторые важные эпизоды Великой Отечественной войны, нашедшие отражение в мемуарах С. С. Бирюзова. Это, в конечном итоге, не только не умалит подвига советского солдата и маршала, а наоборот, еще раз покажет миру силу духа русского человека, его непобедимости.

В своей книге «Суровые годы» С. С. Бирюзов так описывает начало войны: «22 июня 1941 года был выходной день. Лагерь дивизии располагался неподалеку от железнодорожной станции Ереськи вблизи Миргорода. Играла музыка. У всех было радостное, приподнятое настроение, – вспоминает С. Бирюзов. – Только в 12 часов по радио было передано правительственное сообщение о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз. Оно прозвучало как гром среди ясного неба. На лицах людей, еще недавно радостно и беспечно улыбавшихся, можно было прочесть недоумение, растерянность и даже испуг…»

Не ожидая указаний из штаба Харьковского военного округа, С. Бирюзов приказал объявить частям дивизии боевую тревогу. После проведения митингов части дивизии покинули лагерь и походным порядком двинулись к местам своего постоянного расквартирования – в Полтаву, Миргород, Красноград. Все имущество было погружено в эшелоны.

В штабе округа это посчитали самоуправством и потребовали вернуть части дивизии в лагерь. Однако комдиву С. Бирюзову удалось убедить командующего войсками округа в правильности своего решения. За три дня удалось оукомплектовать части дивизии до штата военного времени.31

Вскоре пришел приказ о включении 132-й стрелковой дивизии в состав действующей армии и об отправке ее на фронт. Началась погрузка в эшелоны, хотя никто (в том числе и С. Бирюзов) не знал, куда и в чье распоряжение они должны следовать. Командование округа тоже (по мнению С. Бирюзова), по-видимому, не имело ясного представления об этом, но, выполняя директиву из Москвы, оно стремилось поскорее отправить хотя бы первые из тридцати пяти имеющихся эшелонов. Полевой лагерь 132-й стрелковой дивизии располагался неподалеку от железнодорожной станции Ереськи, вблизи Миргорода. В нем и находились части дивизии 22 июня 1941 года. После сообщения о начале военных действий был получен приказ вернуться в места постоянной дислокации. На мероприятия по доукомплектованию дивизии до штата военного времени выделили три дня. Как уже сообщалось, дивизия постоянно дислоцировалась в Полтаве, Миргороде, Краснограде. После доукомплектования отбыла на фронт 8 июля 1941 года, однако в чье подчинение и куда, не было известно. По ошибке железнодорожников дивизия С. Бирюзова прибыла не на тот участок фронта, где ей надлежало быть по приказу Генерального штаба. В результате 132-я стрелковая дивизия была включена в состав 13-й армии 20-го стрелкового корпуса и в середине июля уже сражалась с войсками Гудериана. Всего в дивизии насчитывалось около 15 тысяч человек, более 3000 лошадей, сотни автомашин. В целом она представляла собой серьезную боевую силу, и С. Бирюзов не сомневался, что, заняв отведенный ей рубеж, дивизия окажется в состоянии прочно удерживать его.32

И тут, наверное, уместно будет привести воспоминания дочери маршала, Ольги Сергеевны, которые характеризуют поведение военного человека в сложных ситуациях.

«Перед отправкой на фронт на семейные дела у папы не было времени. Две с половиной недели пронеслись как одни бездонные сутки, заполненные мобилизационной работой, погрузкой в эшелоны пятнадцатитысячной массы людей с вооружением, техникой, имуществом и лошадьми. Папа пришёл