Портреты заговорили… - Юрий Кириллович Толстой

В. Венедиктова? Если мы правильно усвоили замечания А. А. Рубанова, то главным образом по двум. Во-первых, вследствие того, что понятие управления в конструкции А. В. Венедиктова условно, и, во-вторых, потому, что управление имуществом предприятия (в смысле направленного воздействия) осуществляется не только данным предприятием[29]. Начнем со второго замечания, которое покоится на недоразумении. А. В. Венедиктов никогда не утверждал, будто имуществом предприятия в смысле направленного воздействия на него управляет только само предприятие. Напротив, он настойчиво подчеркивал, что «управление государственной социалистической собственностью осуществляется социалистическими госорганами либо в порядке общего руководства… либо в порядке непосредственного планирования и регулирования определенного круга предприятий… либо в порядке непосредственного оперативного управления…»[30]. К госпредприятиям было приурочено не управление государственным имуществом вообще, а лишь непосредственное оперативное управление, охватывающее не только организацию, но и самое осуществление процесса расширенного социалистического воспроизводства. Таким образом, управление имуществом госпредприятий А. В. Венедиктов, вопреки мнению А. А. Рубанова, отнюдь не замыкал только на самих предприятиях. Вначале А. А. Рубанов приписал Венедиктову взгляд, будто государство не осуществляет управление государственным имуществом и такое управление замыкается исключительно на самом предприятии, а затем, придя к никем не оспариваемому выводу о том, что управление имуществом предприятия осуществляется не только данным предприятием, на этом основании признал модель Венедиктова не соответствующей тем отношениям, которые складываются при осуществлении права государственной социалистической собственности. Ход рассуждений более чем шаткий.

Что же касается ссылки на условность понятия управления в конструкции А. В. Венедиктова, то и она лишена приписываемой ей доказательной силы. В известной мере условный характер носит значительная часть применяемой в юридической науке и законодательстве терминологии. Разве не условно, скажем, понятие «юридическое лицо», которое почему-то прилагается к организациям, но не к индивидам, хотя последние, будучи субъектами права, в этом качестве также являются не только физическими, но и юридическими лицами. А разве не условно применение термина «сделка» не только к соглашениям сторон, но и к односторонним юридическим действиям. А разве не условно понятие «односторонний договор», хотя в каждом договоре должно быть не менее двух сторон. Никому, однако, на этом основании не приходит в голову расшатывать сложившуюся юридическую терминологию и вымучивать новые термины взамен тех, которые давным-давно устоялись. Считается куда более оправданным (и это правильно) идти по пути раскрытия содержания устоявшейся юридической терминологии, нежели по пути ее ломки и изобретения новых терминов, обладающих более чем сомнительными преимуществами. То же можно сказать и о понятии оперативного управления. Конечно, оно условно. Нельзя, однако, не считаться с тем, что почти за тридцатилетний срок его легализации к нему привыкли. Всякому мало-мальски образованному юристу ясно, что, когда в нормативном акте или акте применения права речь идет о выделении имущества той или иной организации «в оперативное управление», о закреплении за нею имущества «на праве оперативного управления», указанная организация признается юридическим лицом со всеми вытекающими из этого последствиями, хотя бы прямо она и не называлась таковым. По-видимому, с этим нельзя не считаться, особенно тем, кто, отринув с порога модель А. В. Венедиктова, не предлагает взамен никакой другой.

Большего внимания заслуживает критика концепции А. В. Венедиктова, выдвинутая В. П. Мозолиным[31]. Автор, не ограничиваясь критическими замечаниями, выдвигает в противовес ей концепцию хозрасчетной собственности. Как и А. А. Рубанов, он считает, что теория Венедиктова, покоящаяся на выделении из собственности оперативного управления, отжила свой век. Наряду с правом общегосударственной собственности, субъектом которого является государство в лице высших органов государственной власти и управления, В. П. Мозолин склонен взять на вооружение право хозрасчетной собственности. В качестве субъектов последнего выступают государственные объединения и предприятия, наделенные статусом юридического лица. Пытаясь отмежеваться от многочисленных разновидностей теории разделенной собственности, автор подчеркивает, что в его представлении право государственной (общенародной) собственности есть право соединенной, а не разделенной собственности.

Главным в системе отношений, основанных на государственной собственности, В. П. Мозолин, как и А. А. Рубанов, признает отношение между государством и государственными объединениями (предприятиями). Но если А. А. Рубанов безоговорочно квалифицирует это отношение как административно-правовое, то В. П. Мозолин вопрос о его юридической природе оставляет открытым. Из одних высказываний автора напрашивается вывод, что он тяготеет к признанию указанного отношения гражданско-правовым, а из других – административно-правовым. Интереснее, однако, другое. Чем именно не устраивает В. П. Мозолина категория оперативного управления и в чем он усматривает преимущества отстаиваемой им концепции хозрасчетной собственности?

Наделение объединений и предприятий правом оперативного управления имуществом, к тому же определяемым по усмотрению государства, диссонирует с реальными экономическими процессами, происходящими в сфере общественного производства. В концепции Венедиктова все отношения между государством, с одной стороны, и госпредприятиями – с другой, становятся объектом административно-правового регулирования. Отношения же собственности приобретают односторонне-властный характер. С экономической точки зрения госпредприятия не являются органами государства. Нельзя превращать имущество госпредприятий и объединений в простой объект оперативного управления. При трактовке предприятия как хозоргана государства само государство становится базисной категорией, что вряд ли правильно.

В социальном плане признание государства единственным юридическим собственником всего общенародного имущества резко сужает общественную базу собственности при социализме, фактически отделяет гражданина от общенародной собственности, участником которой он является, и вступает в противоречие с процессом демократизации общества, углублением социалистического самоуправления народа. При переходе на широкое использование экономических методов в области управления народным хозяйством имущественные интересы госпредприятий и объединений могут обеспечиваться путем предоставления им субъективных прав, имеющих первичный характер и основанных на принципах дозволения совершать любые действия, не запрещенные законом. Между тем право оперативного управления «трудно отнести к категории субъективных гражданских вещных прав». По отношению к государственной собственности право оперативного управления носит вторичный, полностью зависимый характер, что резко ограничивает возможности юридического обеспечения его необходимыми гарантиями. С юридической точки зрения, концепция права государственной собственности, сопряженная с правом оперативного управления, базируется на упрощенной одноструктурной модели права собственности, разработанной в свое время римскими юристами для удовлетворения потребностей индивидуальных собственников: у одной вещи должен быть только один собственник. Таковы основные стрелы, выпущенные автором по концепции А. В. Венедиктова. Посмотрим, насколько они смертельны.

Заметим прежде всего, что римскими юристами была разработана не только одно-, но и сложноструктурная модель права собственности, причем как по горизонтали, так и по вертикали. Несомненно, однако, что вертикальная многоструктурная модель права собственности обязана своим развитием и воплощением прежде всего средневековью, поскольку она была адекватна иерархической структуре самого феодального общества. Далее. Мы не усматриваем прямой связи между признанием госпредприятия органом государства и концепцией права оперативного управления, равно как и между указанной концепцией, с одной стороны,