Бахмут как есть. Рассказ зека-штурмовика ЧВК «Вагнер» - Пересидок

павшему бойцу, сменилась гневом, т.к. из документов следовало, что данный гражданин Украины был мобилизован аж в 2016 году, а 2020-ом стал командиром пулемётного расчёта. То есть уже как 7 лет воевал! Столь длительный срок нахождение в зоне боевых действий объяснял его ловкость откидываться от гранат. Все 7 лет он убивал наших и неизвестно сколько бы ещё убил бы, пока его не остановил я — обычный зек из русской тюрьмы поехавший воевать за свободу и Родину.

 xxx

 ГЛАВА 7.

Проверка навыков по медицине

 «Груз 200 — мы вместе»

 Военная мудрость

  Прошел день и я сидел на свежезавоеванной позиции в лесополосе как вдруг увидел одного нашего бойца, который направлялся ко мне. В этот же самый момент, я заметил как в далеке, у него за спиной появился танк!

 Я замер от ужаса и интереса одновременно, а танк в свою очередь уже корректировал своё дуло и выстрелил...

 Снаряд разорвался рядом с бойцом так, что тот отлетел на 5 метров влево. Я был уверен в том, что боец погиб, но он вскочил на ноги и поковылял дальше к моей позиции.

 Танк, видимо, тоже не ожидал такого расклада. Он снова чуточку поводил дулом и снова выстрелил...

 После этого Бедолагу отбросило на 5 метров обратно вправо. На этот раз он уже не вставал. Танк постоял секунд пять, видимо для того что бы убедиться, что цель поражена и скрылся в лесополосе.

 Хоть я и не испытывал иллюзий, что наш боец мог остаться жив после такого, но своих мы не бросаем! И даже 200-тых (убитых) надо забрать с поля боя, поэтому я надел каску и пополз в сторону павшего воина.

 Когда я подполз ближе, то не поверил своим глазам. Боец в которого дважды стреляли из танка (!) шевелился. Видимо, идущий весь день дождь размыл землю в такую жижу, что снаряд попав в неё уходил слишком глубоко и большая часть осколков не разлеталась в разные стороны, а оставалась в земле.

 Я сделал ещё несколько гребков по земляной каше и понял, что за шевеление было у раненого бойца. Похоже он был контужен и ему казалось, что это не я ползу к нему, а укронацисты хотят взять его в плен. Он отчаянно пытался дотянуться до, так называемой последней гранаты вагноровца, что бы подорвать себя и меня за одно. Я сделал ещё усилие что бы подползти к нему как можно быстрее. Контуженный уже почти схватился за кольцо гранаты и именно в этот момент, когда ему это почти удалось, моя рука перехватила его.

 «Спокойно, Братан, свои! — сказал я — Сейчас я тебя вытащу».

 Как обучали меня в тренировочном лагере, я сразу забрал оружие у контуженного, так как на войне не редки случаи, когда такой боец начинает палить из своего «калаша» во все стороны не понимая, кто враг, а кто нет.

 Тащить раненого на себе было долго и тяжело. Я не был уверен, что справлюсь. Да и была опасность того, что вражеский танк снова «выйдет на охоту». Поэтому, я встал почти в полный рост, схватился за эвакуационную лямку на бронежилете раненого и быстро поволок его на свою позицию.

 Этот процесс тоже оказался не из лёгких: жижа под ногами, вес собственной амуниции + вес раненого делал своё дело. Ноги словно утопали в грязи, но я справился. Кое-как я затащил контуженого бойца в наш блиндаж и первом же делом сообщил по рации:

 «У меня на позиции один 300 (ранен)! Тяжелый. Осколочное после танка».

 В ответ мне сообщили, что группа эвакуации уже выдвигается на позицию, ну а я бросился оказывать первую помощь.

 Действуя строго по инструкции, я осмотрел раненного и немного растерялся. Дело в том, что вся его спина была в крови. Не нужно быть мегамедиком, чтобы понять, что жгут на спину не наложить для остановки крови. В связи с этим, я принял решение уколоть в его руку кровоостанавливающее средство.

 Далее, я стал бинтами обматывать спину. По скольку у меня тряслись руки от адреналина, что бушевал во мне, это получилось корявенько. Тогда раненый произнёс:

 «Братан, мне капец как больно. Коли обезбол!»

 Я понимал, что этого делать нельзя ни в коем случае, так как обезболивающее у нас было очень сильное (наркотическое) и при контузии человек мог «отъехать» на всегда. Именно это я и стал объяснять раненому, но он меня не слушал. Он уже умолял сделать ему укол.

 Моё сердце разрывалось. С одной стороны мне хотелось избавить бойца от страданий, но с другой я осознавал, что могу убить его таким образом. В гневе я вышел на радиосвязь:

 «Ну где там группа эвакуации? Они там дрочат что ли?»

 «Выключи панику! — ответили мне с узла связи, — Они в пути. Через 10 “малых” (минут) будут у тебя!»

 А тем временем раненый не переставал просить обезболивающее. Слушать это было невозможно. Поэтому я решил пойти на хитрость. Я достал обезбол из своей аптечки и сделал вид что колю его в плечо раненому. Он затих... Для достоверности, я даже эмитировал запись времени укола обезболивающего у него на лбу.

 Мне нужно было просто выиграть время и мой трюк на непродолжительный срок сработал, но через 3 минуты раненый сказал:

 «Что-то не фига не помогает это обезболивающее... Слабенькое походу».

 Я стал его успокаивать:

 «Да ты не переживай, Братка, ему нужно еще несколько минут для того чтобы оно по крови поциркулировало и тогда подействует. Подожди немного».

 Он снова набрался сил терпеть, но через пару минут снова начал ныть, прося обезбол. Я не знал что делать и уже был готов реально уколоть его обезболивающим средством, как вдруг прибыла группа эвакуации.

 Они лихо подняли его на носилки, а я коротко объяснил им суть происшедшего. Медик осмотрел бойца и поняв что он контуженный, тут же спросил меня:

 «Обезбол надеюсь не колол?»

 Я помотал головой в стороны.

 «Красавчик!» — добавил он и они его унесли.

 xxx

 ГЛАВА 8.

Мой первый пленный

 «Чем в тюрьме жить пленным рабом,

 Лучше в честном бою быть заколотым врагом»

 Народная мудрость

  Далее мы штурмовали частный сектор, то есть обычные дачные дома. Если внутри города мы брали здание за зданием, то тут мы забирали под свой контроль сразу целыми квадратами. В этом были