Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 2 - Василий Васильевич Рязанов

танковые группировки наступавших войск 12-й армии Венка. Штурмовики Рязанова, имевшие большой опыт борьбы с танками, и на этот раз превосходно показали себя. Парируя удар достаточно сильной и крупной группировки противника, они помогли не только 5-му гвардейскому мехкорпусу и армии Лелюшенко, но и всему нашему фронту. …Армия Венка, которая, по замыслу Гитлера, должна была спасти Берлин, понесла во время первых атак тяжелые потери, но никакого успеха не добилась. А Гитлер в это время сидел в имперской канцелярии и непрерывно требовал докладов, как наступает армия Венка, буквально бредил Венком и ждал от него спасения». С.А. Красовский писал: «Авиация действовала по принципу: бить врага там, где особенно обостряется обстановка. … – Авиация сейчас самый подвижный резерв, – говорил маршал И. С. Конев». Лелюшенко: «Нельзя не сказать и о героических действиях летчиков… Это были штурмовики 1-го гвардейского авиационного корпуса генерала В.Г. Рязанова и истребители … А.И. Покрышкина» [16].

А Кейтель пытался осуществить план освобождения Берлина. Армия Венка начала наступление с юго-запада, стремясь установить единый фронт, заполнив брешь между группой армий Гейнрици на севере и 9-ой армией на юге. Армия Венка должна была деблокировать Берлин, что затянуло бы войну. Немецкая армия очень дисциплинирована. Если отдан приказ прорвать оборону, то войска методически, не считаясь с противником и своими потерями, будут продолжать атаковать. Так действовала и 12-я немецкая армия. Очень важными в такой обстановке были удары Илов. Они били неприятеля именно в тех местах, где тот собирал мощные группировки для прорыва, часто оказываясь решающим фактором в отражении вражеских атак. Их действия нарушали управление войсками и постоянно держали в напряжении всех, начиная от рядового и заканчивая командармом. И в том, что, как писал И.С.Конев, – «Венк, получив сильные удары в первых же боях, в дальнейшем продолжал воевать, если можно так выразиться, по протоколу, только бы выполнить приказ, и не больше», – видимо, значительная доля “вины” наших Илов. Сопротивляться под их ударами тяжело. Не позавидуешь попавшим под огонь пушек и пулеметов Илов, под удар их бомб, укрыться от которых, кажется, невозможно.

Под Берлином, когда 1-й гшак работал с танкистами Лелюшенко, 24 апреля полку Матикова поставили задачу подавить артиллерию и минометы противника в районе Хальбе. Матиков ведущим послал Елисеева. Он уточнил линию боевого соприкосновения, проложил маршрут до цели и обратно, договорился с истребителями о порядке прикрытия от взлета и посадки. Первый заход на цель решили сделать холостым с применением противозенитного маневра, выявить возможные места зениток. Со второго захода атаковать цель из круга. За 30 километров от линии фронта Елисеев вызвал радиостанцию Рязанова, доложил генералу, что идет выполнять задание. Рязанов поставил другую боевую задачу: подавить артиллерию и живую силу противника, остановившую продвижение наших танков. Подлетая с юго-востока к цели, штурмовики увидели наши танки, обозначившие себя ракетами. На холостом заходе их обстреляли МЗА и ЗА. Елисеев увидел артиллерию и пехоту и перестроил группу в круг. Первые два захода бомбили с разных направлений, затем пошли РСы, пушки и пулеметы. На втором заходе третий ведомый пушками и пулеметом подавил МЗА, когда они обстреляли второго ведомого. На третьем заходе Елисеев заметил продвижение наших танков и приказал смотреть лучше за своими войсками. На четвертом заходе Рязанов предупредил о подходе двух Фв-190. Ведущий группы истребителей прикрытия приказал ударной паре, она барражировала на 700 метров выше, усилить наблюдение и не допустить фоккеров к штурмовикам. Но Фв-190 в бой не вступали. После шести боевых заходов Рязанов подал команду следовать на свою точку. Когда Елисеев собрал группу, Рязанов сообщил, что наши танки прошли вперед, заняли деревню, передал всей группе благодарность от себя и от командира танкового корпуса за отличное выполнение задания. Артиллерия подавлена, танки без сопротивления овладели опорным пунктом. Потерь не было, только несколько пробоин от МЗА в двух самолетах.

В книге «Познать себя в бою» А.И. Покрышкин писал: «Корпус генерала Рязанова, на вооружении которого были "илы", в это время наносил удары по армии Венка. Поджигая вражеские танки кумулятивными бомбами, штурмовики активно помогали нашим наземным войскам отразить ее прорыв на Берлин».

Э. Бивор «Падение Берлина. 1945»: «Немцы открывали беспорядочную стрельбу по проносившимся над их головами советским самолетам, не нанося им никакого вреда»http://militera.lib.ru/research/beevor2/app.html – 778. В критический час в район боевых действий прибыл Лелюшенко, с ним полк “катюш”. В воздух для поддержки танкистов поднялся 1-й гшак. Непрерывный рев моторов, грохот пушек, треск очередей [18]. Рязанов сам был в окружении – в 41-м под Киевом, под Харьковом в 42-м. В других окружениях уже он окружал врага. Сейчас же он окружал и сам при этом оказывался в окружении. Он понимал, что сейчас не обреченный гарнизон Берлина, а 12-я армия Венка опасна. Поэтому он, ориентируясь по обстановке, перебирался на самые опасные места, где могли прорвать нашу оборону, и, вызывая своих орлов, непрерывно руководил их действиями.

28 апреля 1945 года Василий Георгиевич в передышке между боями пишет домой: «Дорогой Горик, здравствуй! Все письма твои и мамы я получаю аккуратно. Неаккуратно только отвечаю. Ты, вероятно, в курсе всех наших главных дел. Фашисты взялись драться и сопротивляться до последнего издыхания. Все уже разгромлено, а они все еще сопротивляются, не капитулируют. Заставим! У тебя сейчас тоже, вероятно, горячая пора – готовишься к экзаменам. Желаю тебе успеха. Твой папа». Хотелось посреди горящего железа ощутить тепло дома, ласку родных мест. Да и до окончания войны уже рукой подать. Все конечно в этом мире. И война, и жизнь – тоже.

Рязанов в штабе Лелюшенко обсудил с ним возникающие проблемы. В иных местах линию фронта трудно определить. Это тревожило Рязанова: так не сложно угодить и по своим. Это же высказал и Лелюшенко. Он приказал начштаба генералу К.И. Упману докладывать обо всех изменениях в расположении войск, немедленно сообщать о них Рязанову, четче обозначать свою дислокацию. – А то Рязанов так может ударить, – усмехнулся Дмитрий Данилович, – что костей не соберешь. Какая мощь в его руках! [3].

Василий Георгиевич думал: больно и обидно, конец войны, наши в Берлине, а ребята гибнут. Над картой с разведданными он просидел больше часа. Всматривался в леса, поля, дороги, стремился представить варианты возможного перемещения войск противника. Сверял с картой аэрофотоснимки, сокрушался, что пробивающаяся листва мешает рассмотреть детали. Вероятнее всего, они нанесут встречный удар для соединения где-нибудь в районе Беелитца. Там есть наша радиостанция наведения, толковый офицер, экипаж хороший, справляются с работой они неплохо. Может, ударить не по передовым позициям наступающих войск Венка,