Добро пожаловать в логово змей. - Confessions of

Парень вспомнил свою жгучую ревность несколько дней назад, когда почуял ауру возлюбленной на черном озере в компании рыжего с Гриффиндора. О да, вибрации этого экспериментатора с зельями он выучил еще с первого курса. Оминис чувствовал его вожделение, и его затопили волны гнева. Он едва сдержался, чтоб не расквасить рожу этому оборванцу, но понимал, что не имел на это права. Мракс сам накосячил. Как он мог винить Эверлин в желании забыть его самого?

— Если тебя это утешит, то я не спал ни с одной из них, — Оминис смотрел на блондинку исподлобья, следя за ней красным огоньком. Хотел дотронуться, успокоить, но стоял на месте, не шевелясь.

— О, отличное успокоение, мне сразу стало легче! — ядовито отозвалась Монморанси, скривив губы.

— Но ты тоже не отставала. Что, Уизли целуется лучше меня? — не сдержался блондин от едкого комментария. Девушка замерла.

— Ты не смеешь меня этим попрекать! Нас никуда это не привело, но знаешь, лучше бы он меня трахнул! — прокричала Монморанси, запоздало ощущая влагу в глазах. Обида затопила душу, и хотелось снова что-то разбить.

Мракс, разозленный и одурманенный всепоглощающей ревностью, метнул заклинание в стену с громким криком. Как же хотелось прибить этого рыжего уебка, оторвать ему руки и ноги, чтоб даже дышать не смел с его любимой!

Эверлин совершенно не обращала внимания на жалкие попытки Оминиса обуздать свой гнев. Она старалась унять свои эмоции, успокоить выливающийся наружу ярость, но получалось плохо. Она присела на корточки около камина и схватилась за голову, зарываясь в распущенные волосы. Все не правильно. Все кажется таким нереальным. Хотелось уснуть, и, проснувшись, забыть обо всем, что случилось тогда. И сейчас Эверлин старалась унять дрожь в теле, но все было тщетно. Она понимала, что если не соберется с мыслями, непролитые слезы потекут реками по щекам, означая полное поражение. Но девушка не готова была сдаваться. Она медленно вдыхала и выдыхала, пока сознание не прояснилось. Голова стала легкой, и она поднялась на ноги, приглаживая растрепавшиеся волосы.

Мракс наблюдал за поведением Монморанси, не смея ее тревожить. Пары заклинаний хватило, чтоб его отпустила злость, и он медленно подошел ближе к девушке. Его всегда поражала ее способность брать себя в руки в моменты отчаяния. Ее холодная решительность восхищала и одновременно пугала наследника Слизерина. Он сосредоточено направил палочку точно на девушку, считывая ее состояние. Срочно нужно было что-то делать, пока блондинка окончательно не поставила точку в их отношениях. А они были близки к концу.

— А знаешь что? Плевать. Хоть перетрахай весь Хогвартс — мне плевать. На них и на тебя, — ее слова не сразу дошли до сознания Оминиса, и поначалу он растерялся. Прокручивая в голове ее речь, Мраксу стало тошно. Внутри все обожгло болью, и парень даже не пытался ее заглушить. Поделом.

— Эверлин… — начал он, но она вскинула руку, заставляя его замолчать.

— Не надо. Мне все равно. Ты волен делать что угодно. Я уговорю бабку отменить помолвку, и все будут счастливы, — с этими словами девушка направилась прямиком к выходу из крипты. Хотелось вдохнуть свежий воздух, а не этот удушающий, пропитанный его умопомрачительным парфюмом.

Слизеринец понял, что если отпустит ее сейчас — придет конец всему. Он не мог позволить этому случиться. Мракс в пару больших шагов пересек расстояние между ними, схватил когтевранку за руку и с силой притянул к себе.

Монморанси вырвала ладонь, но Оминис перехватил ее снова, распахивая для нее свои объятия. Он не мог позволить девушке уйти вот так, на такой ноте. Его терзало чувство вины и стыда перед этой хрупкой блондинкой.

Эверлин протестующе вырывалась, но Мракс крепко прижал ее к себе, давая понять, как она важна для него. Он зарылся носом в ее шелковистые волосы, вдыхая родной запах малины. Внутри стало спокойнее. Пока девушка рядом с ним — все проблемы уходили на другой план.

— Отпусти меня. Ничего уже не будет прежде. Все разрушено, — причитала она, не оставляя попыток вырваться. Но хватка Оминиса была железной. Ви била его кулаками в грудь, попадая еще и по щеке, вероятно, оставляя синяки.

— Прости меня, — прошептал он рядом с ее ухом.

По спине Эверлин пробежались мурашки, и внутри начала подниматься непрошенная волна сожаления. Зачем он это делает? Знает же, что все кончено. Его объятие было цепким и теплых, Ви старалась подпитаться своим гневом, но тело само начало расслабляться.

— Это так не работает, Оминис, — она говорила твердо, но перестала вырываться. — Ничего не вернуть.

— Прости, — она впервые назвала парня по имени после того инцидента. Волна облегчения окутала слизеринца теплым одеялом. Значит, еще не все потеряно. Есть шанс, хоть и призрачный, хотя бы все объяснить.

— Не надо, — голос стал тоньше на пару тонов и затих. Она задышала чаще, сдерживая себя из последних сил. Не хватало еще расплыться озером на плече у Мракса.

— Прости, — блондин повторял, как заведенный. Сжимал так отчаянно, что предательское сердце забилось чаще, а нижняя губа затряслась от сдерживаемых рыданий. Как же все это больно! Прощать не хочется и отпускать не хочется.

Он считывал все эмоции с Эверлин, позволяя им пройти сквозь сознание. Он чувствовал ее боль, ее злость и ярость. Он хотел защитить эту девушку от всего на свете. И от себя в том числе.

— Оминис… — ее голос стих, говоря о том, что блондинка почти сдалась, но тщетно хваталась за последнюю соломинку самообладания. Руки покорно сомкнулись на его талии, притягивая ближе к себе. Хотелось раствориться в этом чертовски дорогом человеке. Но гордость не позволяла даже думать о том, чтоб вот так просто все забыть.

— Прости.

Что-то сломалось. Сердце девушки разбилось в дребезги и осколками впилось в едва начавшую заживать душу. Мракс почувствовал на своем плече влагу и крепче обнял когтевранку, давая ей волю быть слабой. Быть настоящей. Она выплескивала всю боль через слезы, позволяя сердцу возродиться из пепла.

Оминис положил руку девушке на голову, успокаивающе поглаживая по волосам. Он был способен помочь затянутся ранам, одарив любимую всей своей нежностью, которую испытывал к ней. Он хотел быть причиной ее радости, хотел веселить ее и смешить, хотел поддерживать в трудную минуту,