Жемчужина - Полевка

«На прекрасных берегах и крутых склонах, где

Солнце ярко сияет над Лох Ломонд,

Там мы с любимой мечтали гулять

На прекрасных, цветущих берегах Лох Ломонд

Мы попрощались в тенистой лощине

На крутом склоне Бен-Ломонд.

Мы видели лиловые тени Хайланда,

Когда в сумерках всходила луна».

Припев песни подхватил Глен, им с Мэрфи подпевали все гости с печальными и торжественными лицами, даже дети притихли, слушая грустную историю о солдате, который погиб, защищая свою родину.

«Мой друг, ты пойдешь по высоким холмам,

мой дух полетит по долинам.

Я вернусь в Шотландию раньше тебя,

Но мы с моей любимой больше никогда не встретимся

На прекрасных, цветущих берегах Лох Ломонд».

Мэрфи допел, в его глазах стояли слезы, губы дрожали. Светлая грусть царила в зале. Ярко горели поминальные свечи, потрескивали дрова в большом очаге. Люди молчали, вспоминая тех, кого любили и потеряли.

Тут Мэрфи вскинул голову, оглядел зал и, смахнув слезы с глаз, запел «Храбрую Шотландию». Песню подхватили волынщики, и вскоре весь зал пел гимн Шотландии.

После исполнения гимна начался старинный обряд подтверждения верности клану. Первым, как и обещал, вышел Глен. Он изящно опустился на одно колено и склонился перед Кэлумом в глубоком поклоне.

- Кэлум МакГрегор, я пришел к вам, как родич и союзник. Я уже дал клятву своему роду, но вам даю то, что имею - мою помощь и добрую волю. Я обязуюсь служить и помогать вам, как родственнику и как лэрду, пока остаюсь на землях клана МакГрегор.

Его глаза смотрели на Кэлума с нежностью и надеждой, как на родного ребенка, как на вождя, за которым он пойдет с закрытыми глазами, доверив ему свою честь и жизнь. Эмиль был очень взволнован, ему хотелось поднять Глена с колен и пожать руку, но он должен был сидеть в кресле лэрда и кивать с улыбкой всем клансменам.

- Мы почтем за честь принять предложенные вами дружбу и добрую волю, - громко

произнес Кэлум. - Принимаем ваш обет повиновения и приветствуем вас, как союзника клана МакГрегор.

Следом за Гленом стали подходить альфы из других родов, которые входили в клан на правах младших. Потом Кэлум заметил Брюса. Тот пробрался к нему и, встав на одно колено, подтвердил верность добрососедским отношениям между кланами Кэмпбелл и МакГрегор. Кэлум кивнул и жестом пригласил присоединиться к праздничному застолью. Любой клансмен мог повторить свою ежегодную клятву верности своему клану, и перед наследником выстроилась вереница людей, которые хотели сказать ему о своей преданности. И хотя клятва была посвящена лэрду клана, каждый смотрел в глаза Кэлуму с нежностью и любовью. В какой-то момент Эмиль почувствовал, как его окутывает любовь и поддержка, которые шли от каждого, кто находился в большом зале. Когда закончился обряд, гости расселись за столами, заставленными блюдами с пудингом, бифштексами, вареным гусем, запеченными в тесте яблоками и с овсяными лепешками. И, конечно же, в полночь наследник открыл дверь замка, чтобы выпустить из дома старый год и впустить новый. За столом звучали красивые и грустные песни. Вместе с клансменами за общим столом сидели новые члены клана, вдовцы пилотов, которые решили остаться в клане, и принесли сегодня клятву верности лэрду. Они со слезами на глазах слушали песни, которыми так щедро делились шотландцы.

Уже второго января на Кэлума обрушилась волна предложений и бизнес-проектов. В клане было собрано рекордное количество денег на строительство. Поэтому Глен вместе с экономистами занялся подсчетом, сколько необходимо построить многоквартирных домов и сколько останется денег на строительство детского сада и новой школы. Было решено проводить занятия пока в две смены, а позже построить новый корпус для старших классов, а малышей оставить в старом здании, в котором в свое время учились их родители, и родители родителей. В нем все дышало историей города, и надо было, чтобы дети поняли и оценили величие своего древнего рода.

Со всеми этими хлопотами Эмиль чуть не пропустил дебют омежьего симфонического оркестра. Они с Остином теперь связывались по скайпу и работали по два раза в неделю. У Эмиля порой совсем не было времени на музыку на протяжении недели. Он с удовольствием слушал о подготовке к дебюту. Остин прислал ему видеозапись концерта, и он внимательно ее просмотрел. Он оценил профессионально слаженную игру оркестра. Но когда оператор несколько раз показал зал и лица слушателей, Эмиль потерялся и перестал вслушиваться в игру оркестрантов. Все вдруг стало далеким и незначительным после того, как он увидел сидящих в первом ряду Тайсона и Кайри. Они сидели порознь, но на коленях у каждого из них лежали одинаковые букеты бледно-розовых цветов.

Они ждали выхода композитора, но Остин виновато развел руками, когда слушатели стали требовать композитора, и пообещал передать ему их наилучшие пожелания. Он и передал через Анджея громадную корзину цветов и шикарную коробку конфет. Остин позже рассказал, какую шикарную вечеринку для оркестра закатил Кайри. Ирвинг по прежнему оставался продюсером оркестра, и после грандиозного дебюта в столице он организовал им турне по крупным городам Федерации. Остин, смущаясь, извинялся перед Эмилем, что из-за плотного гастрольного графика у него будет меньше времени для работы над оперой. Но Эмиль скорее был рад этому обстоятельству, так как у него самого совсем не оставалось времени на музыку. Она сопровождала его в течение дня, когда он занимался делами, но устало замолкала, когда Эмиль вытягивал ноги поздно вечером у себя в комнате.

Очень неожиданным стало полученное в феврале сообщение о замужестве Теодора. Эмиль вновь перекрасил волосы, став, как прежде, платиновым блондином, и отыскал в гардеробе свои старые вещи. Он отправился в гости к брату в одном из своих старых костюмов, накинув сверху плед и заколов его на левом плече брошью. Свободная одежда скрывала его невольную худобу и слегка округлившийся животик. Приехав в столицу, он понял, что уже отвык от свободных шелковых одежд. Теперь ему были привычней деловые костюмы и темные рубашки, которые подчеркивали стройность омежьей фигуры и давали фору в переговорах с альфами. Пока те с интересом рассматривали его фигуру, выгодно подчеркнутую узкими брюками и приталенным пиджаком, он добивался от них наиболее выгодных условий. И пока расслабленный альфа подбирал слюни и пытался сорентироваться, Кэлум с нежной улыбкой подсовывал ему документы на подпись. И для многих подрядчиков и поставщиков порой было очень неожиданным открытием тот факт, что омега с глазами