Просроченный долг - Йожеф Лендел

критик, после падения Советской Республики в Венгрии был расстрелян, но выжил. В 1921 г. в порядке обмена попал в СССР, был замдиректора Института мировой литературы им. Горького. Арестован в 1938 г., умер в лагере.)

Но с этого момента молодой Баница опять меняется и свободно заимствует материал из жизни Имре Хорвата. Хотя я прекрасно знаю, что Имре Хорват был заводским рабочим, во время войны работал на заводе Эриксона, был организатором забастовки.

Примерно так обстоит дело и с другими фигурами, в то же время у всех играет роль самонаблюдение — и это, думаю, дает достоверность.

3 июня 1964 г.

Мы потому так ненасытны, что климат не требует от нас больших усилий. Климат, климат Венгрии, умеренный. Поэтому мы можем быть неумеренно оживленными, грустными, ленивыми, и рекордсменами в спорте, и учеными и писателями и — кто сподобился — великими музыкантами.

Итальянца возбуждает, но и охлаждает сирокко, шведа делает суровым зима, но спирт никогда не замерзает. Мы пьем вино, и пьем его из удали, не так, как немцы, которые пьют спиртное, чтобы лучше спать.

Мы — неумеренность умеренного климата, и мы хорошо понимаем радость и печаль других миров. И иногда жалеем, а иногда даже рады, что наш язык недоступен иноземцам — довольно, если мы понимаем их язык.

И мы сожалеем, что наших соотечественников раскидало по всему свету, и они получают Нобелевские премии за границей — но и гордимся этим, нам есть что проматывать…

22 июля 1964 г.

Задача работы писателя — показать, дать почувствовать — если хотите, понять — то, что невозможно подтвердить, доказать ни с помощью абстрактной логики, ни с помощью естественнонаучных экспериментов. Литература существует из-за — и ради — этих научно недоказуемых (пока) вещей. И будет существовать, пока каждый Горацио («Гамлет») не поймет всё.

25 июля 1964 г.

Генерал армии А. В. Горбатов «Годы и войны» (Новый мир, 1964/4). Тюрьма маленького сердитого старого господина, «Урка и Фраер» — во много раз больше, и еще много чего. Как материал — это материал «Просроченного долга», и писал генерал армии. Ему можно, но.

9 сентября 1964 г.

Рассказывает Банице, с кем он был вместе и что с ними стало. Козырев — астроном. М<ольнар> Р<ене> умер. Александр Сергеевич Поляков умер. Тру Ран-чен умер; Росси — которому грозит собственная необузданность: «halten, durchhal ten — aushalten» (Заткнуться, вытерпеть, выдержать (нем.).), но его напрасно предупреждать, он не способен к политике. <.>

16 сентября 1964 г.

Название, или название первой главы: Очная ставка, или Перекрестные вопросы.

29 сентября 1964 г.

Названия Igéző»:

Потому что мне не нравится немецкое название «Der Mann mit den bösen Blick»..

По-русски: Чародей.

По-итальянски: Il jettatore.

По-немецки: Der Beschwörer (?).

12 октября 1964 г.

Для того чтобы писать роман, нужно многое знать об этом мире. А из того, что уже познали и рассказали о нем, наверное, всё.

Но и всего этого вместе недостаточно, чтобы хотя бы на шаг продвинуться вперед. Нужно всегда идти в неизвестном направлении. Но как? Без эмпирического знания нельзя — но без дедукции в еще меньшей степени.

Мы должны уже заранее знать то, чего мы еще не знаем, понимать то, чего не понимаем, найти то, что еще только ищем, увидеть то, чего еще не видим, индукция и дедукция совпадут, существующее и новое сольются воедино — это и есть искусство — и станут эвидентностью.

20 октября 1964 г.

…Когда вижу Балатон у Кенеше (Населенный пункт на восточном берегу Балатона, где железная дорога поворачивает к Будапешту. Из окна поезда открывается красивейший вид на Балатон.) — он до слез красив. Мне всегда страшно, что вижу в последний раз. Сейчас, под серым осенним небом вода изумрудно-зеленая в медовом и золотисто-коричневом обрамлении тростника. Земля красивее неба, и моя печаль подобна собранному винограду, который летом побило градом и созрела лишь десятая доля ягод. Но корни помнят — о будущем годе.

Озеро сереет, синева ближних далей сурово потемнела, голубизна небесной и воздушной дали стала легкой — и вот уже красивее небо.

6 ноября 1964 г.

В каждом метре березы вижу ружейный приклад, ствол распиливали на метровые куски, на метровые — только с этой целью.

7 ноября 1964 г.

Приблизительно написал столько, сколько можно считать одной третью моего романа. Сейчас перечитывать не буду.

С 20.Х до нынешнего дня написал достаточно много, и, возможно, со временем будет хорошо. Меня волнует не то, что безусловно есть много небрежностей, важнее — точность и интенсивность формулировок.

9 ноября 1964 г.

Память о человеке, о пейзаже лучше фотографии — сохраняет только существенное, реалистическое. Отбрасывает случайное — существенное хранит как эссенцию… Ну, а что ретуширует? Это может сделать и фотография.

25 ноября 1964 г.

Не марксизм я хотел доказывать в искусстве. Я стал марксистом в результате художественной практики и опыта.

Конечно, вначале, в 1919-м, с прямой целью изменить мир. Сегодня то, что я хочу и что могу дать, — понять самого себя и мир.

28 ноября 1964 г.

Лашшу и Баница задаются вопросом, кто сильнее, преследующий или преследуемый?

И понимают, что абстрактно ставить вопрос неправильно. Евреям не пошли на пользу преследования, но они давно исчезли бы, если бы преследований не было.

30 ноября 1964 г.

Я ищу форму для того, что хочу сказать, которая иногда новая, иногда традиционная. Мы говорим, пишем, чтобы воздействовать — то есть я ищу интенсивность, мог бы назвать и суггестивностью. Это не значит приукрашивать — сухое изложение иногда действует сильнее красивых слов. Точность лучше витиеватости. Я стараюсь излагать так, чтобы читатель чувствовал, что это правдиво и подлинно. Конечно, читатель чувствует правдивым и подлинным то, что действительно является таковым, в чем и я убежден, что оно правдиво и подлинно. Ему интересна моя информация — я веду его в такие места и глубины, в которых он не бывал. Часто поэтому я должен прорубать новые пути — это обновление формы. Мои экспедиции ведут не только к новым общественным областям, но и к человеческому самопознанию — их суть именно в этом.

Я задаюсь вопросом: 1. что произошло; 2. как произошло; 3. что испытывал человек, с которым это произошло; 4. что испытывал собеседник; 5. какими они видели друг друга; 6. как это видели окружающие: а) тогда, б) позднее и в) что здесь правдиво и подлинно.

Не адвокат говорит в пользу своего подзащитного, но судья.

* * *

И после всего этого я должен сказать, что форма имеет первоочередную важность. Как? Не содержание?

Так, что содержание — оно готово — «von