История войны 1814 года во Франции - Модест Иванович Богданович

15 (27) февраля дивизия Маршана под начальством генерала Дессе (Dessaix) подошла к позиции, занятой австрийцами впереди Женевы. В продолжение трех дней французы несколько раз атаковали отряд Бубны, но австрийцы отразили неприятеля, нанеся ему значительный урон. Тем не менее, однако же, как только бригада Барде овладела фортом Эклюз и получила возможность двинуться с орудиями и кавалерией по лионской дороге к Женеве, то войска Бубны снялись с позиции и отошли за Арву, разрушив все мосты на сей реке 19 февраля (3 марта). На следующий день французы подошли к Женеве с двух сторон: генерал Маршан с юга, по дороге из Шамбери, а генерал Барде (Bardet) по лионской дороге; тогда же генерал Мюнье (Musnier), двигавшийся к Ниону (Nyon), с содействием жителей страны проложил себе путь чрез проход ле-Русс (les Rousses), заваленный снегом. Генерал Маршан потребовал сдачу Женевы. Граф Бубна отказал в том, но, опасаясь быть обложенным со всех сторон и узнав о восстании жителей страны в пользу французов, выслал кавалерию по дороге в Ивердюн (Iverdun) и стал готовиться к выступлению из Женевы. Но между тем Ожеро, считая корпус Маршана вместе с бригадой Барде достаточно сильным для овладения Женевой и предприняв идти к Безансону против принца Алоизия Лихтенштейна, предписал генералу Мюнье обратиться назад к Сен-Лоран и Шампаньоль. Граф Бубна, узнав о том и выйдя из опасности потерять путь отступления, решился остаться в Женеве7. Тогда же прибыли к нему некоторые подкрепления, а в начале марта н. ст., одновременно с наступлением главных сил Ожеро к Лон-ле-Сонье (Lons-le-Sonnier), двинулись вперед войска южной армии по обе стороны Саоны тремя колоннами: правая, фельдмаршал-лейтенанта Бианки, из его легкой дивизии и части 1-го австрийского корпуса, чрез Шатильон-на-Сене и Дижон к Шалону-на-Саоне; средняя, из дивизии Вимпфена, к Оксонне; левая, из 6-го германского корпуса, к Доль (Dole). Принцу Алоизию было предписано выслать для содействия южной армии часть войск, блокировавших Безансон8.

Маршал Ожеро, собрав у Лон-ле-Сонье около 15 тысяч человек, предполагал освободить от блокады Оксонну и Безансон и двинуться далее на сообщения Главной союзной армии, но, встретившись 20 февраля (4 марта) у Полиньи с авангардом Вимпфена и узнав о появлении австрийцев у Луган (Louhans), к западу от Лон-ле-Сонье, не посмел идти к Безансону из опасения быть отрезанным от Лиона, а сосредоточил войска у Лон-ле-Сонье, отошел обратно к Лиону 25 февраля (9 марта) и, намереваясь встретить союзников с фронта, предписал генералу Барде перейти с вверенной ему бригадой через Рону и направиться во фланг неприятелю к Бургу и далее к Макону. На следующий день генерал Мюнье со своей дивизией, поддержанной двумя батальонами национальной стражи генерала Ремона (Remond) и 12-м гусарским полком полковника Кольбера, атаковал генерала Бианки у Макона, но был отражен с уроном9.

4 (16) марта наследный принц Гессен-Гомбургский, сосредоточив силы на правой стороне Саоны, у Макона, двинулся 6-го (18-го) против маршала Ожеро, стоявшего у Сен-Жорж (St. Georges), и, обойдя неприятеля с левого фланга, заставил его отступить к Лимоне (Limonest).

Позиция у Лимоне образуется крутыми высотами между Саоной и долиной реки Азерги (Azergue), вдоль коей пролегает дорога из Мулен. За исключением большой маконской дороги, все прочие доступы к позиции состоят из тропинок, затруднительных даже для движения пехоты. Но французы, в числе 10 тысяч, не могли удержаться на этой позиции до прибытия другой дивизии из Каталонии, потому что, с одной стороны, у них недоставало войск для занятия дороги, ведущей из Мулен чрез Арбрель (Arbresle), а с другой – бригада генерала Барде, стоявшая по другую сторону Саоны, была не в силах прикрыть Лион от наступавшего против нее отряда Гардегга (Hardegg). Тем не менее, однако же, Ожеро, не озаботясь заблаговременно привести Лион в оборонительное состояние, был принужден принять сражение на позиции у Лимоне, а для занятия арбрельской дороги отрядил к башне Салваньи (la tour de Salvagny) один батальон и 100 человек кавалерии в ожидании прибытия туда из Лиона почетной гвардии (gardes d’honneur).

8 (20) марта принц Филипп атаковал неприятельскую позицию. Имея в виду обойти французов с левого фланга, он оставил дивизию Гардегга и бригаду принца Кобургского по левую сторону Саоны для демонстраций против Барде, а большую часть своих сил еще накануне послал вправо на муленскую дорогу. Ожеро, с своей стороны, разгадав намерение противника, расположил на высотах у Лимоне только дивизию Мюнье и бригаду Пушелона с 4-м гусарским и 13-м кирасирским полками; бригаду же Эстева поставил левее для связи правого крыла с бригадой Бермана, только лишь прибывшей из Каталонии[112], и 12-м гусарским полком, расположенными на левом крыле, под начальством генерала Дижона (Digeon).

С рассветом австрийцы двинулись против французов по правую сторону Саоны двумя колоннами. Правая, под начальством Бианки, пройдя через затруднительную теснину у Дорье (Dorieux) и мимо Арбрель, утвердилась на левом фланге неприятельской позиции. Тогда же левая колонна, генерала Вимпфена, двинулась по шалонской дороге, отрядив бригаду Мумба против левого крыла позиции. Генералы Мюнье и Панетье, видя себя обойденными с левого фланга, тотчас отступили к Лиону. Дижон, напротив того, не зная об отступлении правого крыла и центра, перешел в наступательное положение и удержал высланную против него дивизию Видрункеля до 5 часов пополудни. Дивизии Мюнье и Панетье, отступив к везскому предместью (faubourg de Vaise), также атаковали преследовавшие их австрийские войска и сражались с переменным успехом до наступления ночи. Кавалерия Дижона, посланная для задержания австрийцев, уже достигших предместья Сен-Жюст (St. Just), кинулась на батарею, изрубила прислугу орудий и, опрокинув полк Гиллера (Hiller) на клермонской дороге, захватила в плен его командира и 360 офицеров и нижних чинов. На пространстве между Саоной и Роной действия ограничились демонстрациями и не имели никаких решительных последствий10.

Как только по прекращении боя французские войска расположились на биваках, Ожеро, возвратясь в город, собрал совет из префекта и членов лионской Думы (corps municipal). На вопрос маршала, решились ли жители обороняться, мэр отвечал, что это было невозможно: по словам его, вооружение национальной стражи состояло всего-навсего из тысячи плохих ружей, а жизненных припасов в городе едва имелось на четверо суток, и неприятель, владея всеми сухопутными и водяными сообщениями, легко мог прервать подвозы. К тому же, по мнению муниципального совета, оборона города подвергла бы его жителей всем ужасам штурма, а разорение его мануфактур нанесло