Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918—1920 гг. Впечатления и мысли члена Омского правительства - Георгий Константинович Гинс

Нужно, чтобы каждый комиссариат хорошо помнил свою иерархическую зависимость от комиссариата, стоящего выше над ним: волостной от уездного, уездный от губернского, губернский от окружного, окружной от центра, от Москвы. Это простая механика, но ее нужно помнить, а между тем это не всегда наблюдается. Советский централизм находится еще в зачаточном состоянии, а без него мы ничего не создадим ни в военной, ни в продовольственной, ни в других областях.

Армия по своему существу есть строго централистский аппарат, тесно связанный нитями со своим центром. Нет централизма – нет армии».

Грозная опасность контрреволюции обуздала распущенных агентов советской власти и усилила центр. Как бы ни были жестоки и бессердечны московские комиссары, все же они не могли покровительствовать тем ужасам, следы которых были обнаружены, например, в Перми, где сотни изуродованных трупов и заживо замученных людей остались памятником господства комиссара Окулова[140].

Но центральная власть не в силах была справиться со своими местными представителями и ограничивалась «товарищеским» порицанием.

Основной закон советской республики положил начало централизации власти, подчинению местных Советов московским комиссарам. Неясная схема федерации Советов, которая давала основание для развития самостоятельных действий, сменилась более определенным представлением о Союзе наций (Федерации советских национальных республик, а не Федерации Советов вообще). Государственная самостоятельность стала признаваться, таким образом, только за народностями, организовавшими свои национальные Советы, но отнюдь не за каждым областным Совдепом, как было в 1918 году.

Верховная государственная власть, согласно советской Конституции, принадлежит Всероссийскому съезду Советов, который должен созываться не менее двух раз в год. В период между съездами верховная власть (законодательные, распорядительные и контрольные функции) принадлежит Центральному Исполнительному комитету, избираемому на съезде Советов в числе двухсот человек (ст. 12, 26, 30).

Центральный Исполнительный комитет избирает народных комиссаров и может отменить и приостановить всякое постановление и решение Совета народных комиссаров.

Все эти центральные органы признаются безусловным авторитетом для местных учреждений. Советская Конституция объявляет первой обязанностью областных, губернских и прочих местных органов «проведение в жизнь всех постановлений высших органов советской власти» (ст. 61, пункт а).

В комментированном официозном издании Конституции[141]даются следующие разъяснения по поводу обязанностей советской власти:

«К чему призвана советская власть на местах? Прежде всего к тому, чтобы точно и неуклонно проводить в жизнь решения центральной советской власти. В проведении решений центральной власти на местах были и есть большие недостатки. До самого последнего времени на местах советы работали, „как бог на душу положит“, и выходило от этого то, что во многих местах советская власть решала вопросы, в корне противореча центру. Этого можно избегнуть только тогда, когда местная власть будет точно придерживаться постановлений центрального правительства.

Высшие органы советской власти должны следить за правильным исполнением постановлений центральной власти местными Советами.

Уездный Исполнительный комитет обязан проверять действия волостных и сельских Советов в своем уезде.

Областные и губернские органы советской власти, кроме проверки действий Советов, входящих в данную губернию или область, могут еще отменять решения этих Советов, раз эти решения расходятся с постановлениями Центрального Исполнительного комитета. Таких случаев в последнее время было немало. Местный Совет или исполнительный комитет, оторванный от центра, проводил иногда решения, расходящиеся с решениями центральной власти. Здесь необходимо решительно подавлять и уничтожать всякое отступление от постановлений центрального правительства».

Новая коммунистическая аристократия

Народные комиссары хорошо постигли искусство управления. Они отлично поняли, что советская власть будет прочна только в том случае, если она повсюду будет иметь преданных агентов, заинтересованных в прочности советского режима, от существования которого зависит их собственное благосостояние.

Кронштадтские матросы были первыми аристократами Советской республики. Они разграбили дворцы, захватили автомобили, наряжались в костюмы богачей. Хотя в советской Конституции и объявляется, что «труд – обязанность всех граждан», «не трудящийся да не ест» (ст. 18), но из комментария к этой статье видно, что она относится только к буржуям.

«Сколько их было, паразитов! Сколько жило по заграницам, кутило и развратничало!

А здесь, в России, на их землях и на их фабриках изнемогали от непосильного труда миллионы тружеников.

Пришел конец тунеядцам и лодырям. Только тот, кто работает, будет иметь право на хлеб.

Здоровые и сильные, но не желающие работать будут не только лишены своего пайка – у них будет взято все, что награблено и припасено ими раньше.

Нужно только установить контроль, слежку за всеми паразитами, привыкшими жить за счет других».

Советская политика, разрешавшая брать то, что было «награблено» паразитами, создавала новых грабителей из пролетариата. Заставляя буржуев работать, Советы создавали категорию лиц, «труд» которых заключался в «слежке» за паразитами. Все эти новые привилегированные лица делались ревностными и преданными слугами советов.

Народные комиссары проводили свою политику последовательно и планомерно. Деревне они позволяли разграбить помещичьи имения и усадьбы и страхом реставрации удерживали на своей стороне крестьян-захватчиков. В городах они раздавали своим сторонникам лучшие помещения и обеспечивали их продовольствием и товарами. В армии они присваивали коммунистам привилегированное положение комиссаров или отличали их особыми материальными выгодами.

После того как привилегированное положение коммунистов достаточно определилось, в партию стали принимать с разбором, но зато советская власть рассадила коммунистов повсюду: на фабриках, железных дорогах, в профессиональных союзах, кооперативах, деревнях и армии. Повсюду коммунистам было предписано действовать объединенно и согласно инструкциям центра. Так, например, партийный заводской комитет должен «влиять на всю заводскую жизнь и проводить своих кандидатов во все существующие при предприятии организации». «Фракция коммунистов в профессиональном союзе должна стремиться „к проведению в деятельность союза постановления верховных органов партии“ и „в строительстве союза проводить принципы коммунистического централизма и производственного объединения“»[142].

Щедрым предоставлением выгод советская власть сумела создать себе во всех жизненных организациях преданных сторонников, интерес которых – бороться с врагами советской власти не на жизнь, а на смерть.

Система поощрений давала блестящие результаты. За каждый военный успех командный состав и солдаты получали денежные награды в настолько крупных размерах, что один победоносный поход мог сделать командиров частей крупными капиталистами. Регулярная Красная армия, можно сказать, баловень советской власти. Она тоже создает новую военную аристократию.

Принцип привилегий стар как мир. Ничто не может создать абсолютное равенство людей, когда сама природа создает неравенство. Она создает одних людей более умными, других более ловкими, и человек от рождения привыкает к мысли о превосходстве.

Но, помимо неравенства природного, существует еще социальное неравенство, устанавливаемое обществом, связанное нередко с предрассудками и покровительством привилегированным классам.

Революция, уничтожившая сразу все социальные перегородки: дворянство, национальные ограничения, чины, последовательность прохождения должностей, –