Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Гусейнова

И здесь же, у Свято-Троицкого собора, владыка, на всякий случай понизив голос, рассказал об аресте митрополита Петроградского Вениамина (1922 г.) и о той роли, которую сыграл при этом обновленческий протоиерей Александр Введенский.

Завидев митрополита, Введенский подошёл к нему под благословение. «Отец Александр, мы же с вами не в Гефсиманском саду», – спокойно и вежливо сказал владыка Вениамин, не давая своему бывшему любимцу благословения, а затем с тем же спокойствием выслушал объявление о своём аресте [608] .

Этот рассказ я услышал от владыки Никодима в начале 1970-х годов. К тому времени на Западе уже было опубликовано ленинское «Секретное письмо членам Политбюро по поводу изъятия церковных ценностей». Его опубликовал Н.А. Струве в «Вестнике РСХД» (№ 97. 1970 г.), и владыка, бывая за границей, наверняка прочёл этот текст. Но по тем временам это было настолько страшной правдой, что святитель не решился поведать её молодому студенту. (Ведь официальный портрет Ленина висел в те годы в актовом зале ЛДА.) А тут перед нами предстаёт подлинная личина вождя.

Нам

      известна

               жизнь Ульянова.

Но долгую жизнь

                   товарища Ленина

Надо писать

                    И описывать заново [609] .

Вот выдержки из этого страшного документа.

Товарищу Молотову для членов Политбюро. Строго секретно.

Просьба ни в коем случае копий не снимать, а каждому члену Политбюро (тов. Калинину тоже) делать свои заметки на самом документе. Ленин.

«…Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи, трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления.

… Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей.

… Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть и несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать это нам не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, либо, по крайней мере, обеспечил бы нам нейтрализование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне».

Главное – ограбить Церковь, а уж «история нас оправдает» (Гитлер, Кастро).

Мы знаем –

           голод

                       сметает начисто,

тут нужен зажим,

                  а не ласковость воска,

и Ленин

              встаёт

                        сражаться с кулачеством

и продотрядами

                     и продразвёрсткой.

Разве

                   в этакое время

                               слово «демократ»

набредёт

                  какой головке дурьей?!

Если бить,

                     так чтоб под ним

панель была мокра:

ключ побед

                 в железной диктатуре [610] .

Что часто подтверждал и сам Ильич: «Я сделал все возможное для мирного исхода. Не хотите – так я вам набью морду и ошельмую вас, как дурачков, перед всем светом. Так и только так надо действовать» [611] . По Ленину, «битие определяет сознание». А если «церковники» несознательные? Тут помочь могут только расстрелы.

«…Самую кампанию проведения этого плана я представляю следующим образом:

Официально выступать с какими бы то ни было мероприятиями должен только тов. Калинин – никогда и ни в каком случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий».

Нерусскость Троцкого проявилась в его враждебном, агрессивном отношении к иерархам РПЦ и к Русской православной Церкви. Именно Троцкий предложил на Политбюро расстрелять 11 близких к патриарху Тихону священников. Но предложение не прошло. Против был и вятский мещанин Вячеслав Молотов. Именно Троцкому принадлежит приведшая к волнениям, сотням восстаний идея реквизировать все церковные ценности и продать их за границу. И эта идея так бы и не прошла (ей сопротивлялся первый секретарь Оргбюро Вячеслав Молотов), если бы Ленин не стал на сторону Троцкого. И остаётся только недоумевать: как могло случиться, что благообразные мальчики из богобоязненных семей, в детстве – певчие церковного хора, и Молотов, и Сталин, и Ворошилов, связали свою жизнь с партией бесконечного русского террора, довели его до всех мыслимых и немыслимых высот…

Даже сегодня накануне Дня Победы мы видим на улице среди других военачальников огромный портрет Ворошилова, «героя Великой Отечественной войны». Ну, какой он герой Отечественной войны? Зато точно известно, что в своё время он обратился к Сталину с предложением распространить репрессии на несовершеннолетних детей, и предложение было принято, – был издан указ, что расстреливать можно с 12-ти лет. Или его активное участие в уничтожении верхушки Красной Армии в 37–38-м годах. Мы же ничего не помним или умышленно искажаем историю.

… «Изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать» [612] .

В сочинениях М.Е. Салтыкова-Щедрина есть «Устав», или руководство для администраторов, одна из статей которого гласит: «Если ты чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя, и тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действиях облегчит». Ленин исполнил наставление щедринского «Устава» в самом буквальном смысле: он «снял со стола и положил под себя» все законы религиозные, моральные и юридические, и это, конечно, «много в его действиях облегчило».

«Для наблюдения за быстрейшим и успешнейшим проведением этих мер назначить тут же на съезде, т. е. на секретном его совещании, специальную комиссию при обязательном участии т. Троцкого и т. Калинина, без всякой публикации об этой комиссии с тем, чтобы подчинение ей всех операций было обеспечено и проводилось не от имени комиссии, а в общесоветском и общепартийном порядке. Назначить особо ответственных наилучших работников для проведения этой меры в наиболее богатых лаврах,