Шотландия в Новое время. В поисках идентичностей - Виктор Юрьевич Апрыщенко

приобрели репутацию надежных партнеров, их смекалка во внедрении новых технологий, а также решимость осваивать новые рынки стали залогом того, что ведение бизнеса с шотландцами таило возможности большой прибыли. Некоторые связывали это с протестантской этикой – необходимостью много работать, анализировать свои ошибки, стремиться к независимости, уметь рисковать – все это действительно имело отношение к идее богоизбранности, столь важной в кальвинистской доктрине. Но, помимо религии, не менее важным было образование – широкие общекультурные знания, которыми всегда отличалась шотландская университетская система, делали шотландцев знатоками как гуманитарных и социальных проблем, так и экспертами в области техники и технологий. Вместе с тем, бесспорно, что и в области образования, и особенно в области религии принципом, обеспечившим успех шотландцам, был модератизм, умеренность, отсутствие фанатизма в чем бы то ни было. Капитализм был не совместим с фанатичными религиозными верованиями.

Другой, более материальный фактор успеха был связан с выгодами географического положения, в частности, с обеспеченностью ресурсами для железоделательного производства, угольной промышленности, которые давали конкурентные преимущества по сравнению с другими европейскими, в том числе, и английскими производителями. Кроме того, относительно дешевая рабочая сила, которая стала результатом внутреннего перемещения населения из сельской Шотландии и Ирландии, и этот приток постоянно увеличивался. Как следствие, и уровень заработной платы был ниже английского на 20 % в 1840-х гг. и на 10 % – в 1880-х., что давало владельцам производства значительную экономию.

Вместе с тем, необходимо отметить, что развитие промышленности не было поступательным движением только вперед. В частности, в 1890-е гг. кораблестроение Клайда стало переживать кризис и терять свои позиции оплота технического прогресса. Внедрение дизельного топлива и турбинных двигателей были двумя вызовами, на которые шотландцы не смогли найти ответ. Этот процесс был осложнен еще и кризисом доходности, один из лайнеров, построенных в Шотландии, «Луизитания», принес всего лишь 3 % дохода. Все это было результатом и одновременно фактором финансового кризиса, ставшего реальностью в Шотландии в середине 1880-х гг.

В самом начале XX в. стало очевидным и истощение ресурсов в западных железо- и угледобывающих шахтах. Производство в Ланаркшире оказалось в западне, будучи поставленным в зависимость от импортной руды. Изготовление стали также переживало не лучшие времена, поскольку обходилось довольно дорого и использовалось лишь в кораблестроительной промышленности, также оказавшейся в кризисе. Таким образом, многие из проблем развития индустрии, которые Шотландии придется решать уже после 1918 г., своими корнями уходили в эпоху промышленного процветания XIX в.

Сельское хозяйство Лоуленда также трансформировалось на протяжении XIX в., испытав на себе воздействие революционных экономических потрясений. В среднешотландской низменности во второй половине XVIII столетия прежняя сложная иерархическая сельская структура, в пределах которой были переплетены коммунальные обязательства и индивидуальные ограничения, была заменена более простой системой, в которой только арендаторы имели большую власть, а количество безземельных и зависимых от них рабочих, получающих жалованье, значительно сократилось. За период с 1750 до 1840-х гг. постепенно развивались региональные и местные различия, формировался сельский пролетариат со своими задачами в каждом регионе, особым статусом и доходами. Среди наиболее очевидных социальных процессов был тот, в котором субарендаторы постепенно исчезали как часть сельского пейзажа, а коттеры, в 1690-х гг. составлявшие одну треть сельского населения, в начале XIX в. становились все большей редкостью[1027]. Как и в городах, основной социальной проблемой был не уровень заработной платы, а количество рабочего времени и условия труда[1028]. Новый режим наиболее интенсивно давал о себе знать на больших фермах Лотиана, по своей структуре и отношениям, сложившимся там, напоминавшим фабрики, а также в Эйршире, Галлоуэе, и в тех часятх Ланаркшира и Ренфрюшира, где, организованное на основе семейных ферм, преобладало производство молочных продуктов[1029].

В 1830-е гг. исчезли последние следы традиционного производства в сельском хозяйстве, и к 1840-м гг. сельскохозяйственный труд из образа жизни окончательно превратился в средство обеспечения населения[1030]. Совместные фермерские хозяйства, получившие особенно широкое распространение со второй половины XVIII в., исчезали; им на смену приходили индивидуальные арендаторские хозяйства, а разделенные некогда фермы вновь объединялись. При этом арендные договоры заключались на длительной срок, до девятнадцати лет, что замещало прежнюю погодовую практику арендных отношений. Все это вело к изменению самих практик ведения сельского хозяйства, включая земледелие и скотоводство, которые стали предметом многочисленных экспериментов, направленных на повышение производительности труда. Каменные границы на землях были сняты, для того, чтобы практиковать удобрение земель, а севооборот стал нормой земледелия. В животноводстве широкое распространение получила практика разведения отдельных пород, более приспособленных к условиям местности, а сами фермерские строения стали изготавливаться из лучших материалов, при этом менялась и сама структура ферм, в рамках которых внедрялся более рациональный способ расположения фермерских строений, приходивший на смену сумбурной структуре прежних поместий. Получили распространение и новые технологии – железный плуг приходил на смену деревянному, лошади как основное средство землеобработки заменяли быков, а молотилки и косилки значительно сократили время, затрачиваемое на полевой труд.

Как и в тяжелой промышленности, в сельском хозяйстве Шотландия стала примером для всего королевства, несмотря на то, что в предыдущие столетия производительность в сельском хозяйстве Шотландии составляла половину от той, что существовала в Англии. Теперь передовые методы стали распространяться и на северные регионы Британии, и в XIX в. шотландские нововведения часто стали служить примером того, как должны быть устроены земледельческие и животноводческие фермы.

Постепенно внедрялась и региональная специализация сельского хозяйства. Разведение крупного рогатого скота практиковалось, главным образом, на северо-восточном побережье, мелкий скот выращивали на юго-западе, и оба этих региона были связаны железнодорожными ветками с крупными городскими центрами, которые становились основными рынками сбыта выращенной продукции. Лотиан специализировался на производстве зерна, а восточное Пограничье – на разведении овец. Вместе с тем, большая часть фермерских хозяйств все еще оставались смешанными, хотя тот или иной продукт и преобладал в структуре производства. Это давало Шотландии сельскохозяйственные преимущества в период кризисов, в частности во время «великой депрессии» 1873–1896 гг.

Фермы арендаторов были теми центрами, которые ранее всего практиковали сельскохозяйственные улучшения и являлись передовой силой развития агрикультуры. Много и тяжело работающие, образованные и смекалистые, арендаторы старались использовать все возможности, предоставляемые им для развития бизнеса, а вместе с тем и сами стимулировали развитие экономики. Некоторые из них, такие как, например, Уильям Маккомби, который считался первым среди тех, кто разводил скот в Абердине и Ангусе, становились примерами для подражания целой нации, отражая коллективные стремления шотландцев к лидерству. Такие арендаторы были сельскими капиталистами, составлявшими часть шотландского среднего класса и являвшимися носителями шотландской идентичности, характерной для средних слоев. Они не разделяли романтических мифов о патриархальном