Алекс: на деревню к бабушке - Уля Ласка

Да… Отличный способ, ба…

И он же повышенная ответственность. Уж мне ли не знать, что чувствует ребёнок, когда обманывают его доверие.

— Дань, а ты умеешь драться? — закидываю голову назад, чтобы привлечь внимание мальчугана, сидящего у меня на шее по дороге домой.

Не устоял против предложения осмотреть весь наш путь с высоты.

— Да, — очень кратко и настороженно отвечает он.

— Сам научился? С зонтом это ты здорово сообразил, — хвалю его находчивость я.

— Нет, — признаётся он. — Я ходил на борьбу.

— Да? Нравилось?

Он замолкает секунд на десять, а я чувствую, как напрягаются его ноги.

— Нет, — тише отвечает Даня. — Тренер меня хвалил. Но боец должен быть злым, нападать первым.

— Это так тренер сказал?

— Нет, — начинает нервничать он, пытаясь с меня спуститься.

— Дань, но ты же знаешь, что он должен делать на самом деле? — удерживаю я его.

— Да.

— Что?

— Защищать.

— Правильно. И если кто-то думает по-другому, то он неправ.

Макушкой чувствую его выдох облегчения.

Бл*ть! Хотел вырастить из сына агрессивного ублюдка? Обломись, сука!

К счастью, в дом мы возвращаемся уже в самом отличном расположении духа, оставляя Степаныча проверять фронт выполненных бригадой к этому времени работ.

На руках от предвкушения приподнимаются волоски.

Ей должно было понравиться!

Пусть не то, что это от меня, просто работа профи…

Но когда мы с Данькой протискиваемся в узкую дверь кухни, все мысли на раз выбивает из башки.

Она…

Утренняя… Только-только вставшая с кровати…

Кажется, что я ощущаю исходящее от неё тепло даже через два чёртовых метра между нами.

Хочу всё остальное!

— Так, рыбаки! Сначала второй завтрак, потом дела! — даёт мне звуковую оплеуху бабуля. — Дань, пойдём переоденешься, помоешь руки.

— И покажу рыбину! Она там, во дворе.

Данька вмиг слетает с меня и, цепляя ба за руку, тащит её наружу.

— Доброе утро, Аня. — Это не кухня ба, а поэтому мне даже не нужно сдвигаться, чтобы не позволить ей сбежать. — Тебе нравится вид из окна?

— Алекс… Не нужно бы…

— Да или нет, Ань? Это просто цветы. Флорист сказал, что должно понравиться, а вот ба сомневается.

Я окончательно блокирую её перед окном, не позволяя улизнуть.

— А что думаешь ты?

Аня внезапно смотрит мне прямо в глаза, а меня ведёт, как после приличной дозы алкоголя, потому что в них впервые вспыхивает интерес.

— Я?

Ещё один шаг.

Мои руки на подоконнике по обеим сторонам от её бёдер.

Глаза — офигенные: яркие, тёплые, без страха и испуга. Дурманящий сознание, открытый мне взгляд.

— Ты, — шёпотом произносит она, потому что мы так близко друг к другу, что громче уже и не нужно.

— Мне нравится… Очень, — начинаю я сходить с ума.

— Можно, я взгляну ещё раз? — спрашивает Аня, а я только киваю в ответ, чтобы не вспугнуть.

Её грудь задевает меня, быстрый разворот на сто восемьдесят градусов, и на смену груди приходит попа.

Держи… Себя… В руках.

Хочу… Держать… Её.

— Алекс, — слегка отрезвляет меня моё имя, — мне очень нравится. Честно, но…

— Но нам нужно позавтракать и почистить рыбу, — беру я себя в чёртовы руки, улавливая главное: нравится!

— Нам?

— Не думаешь же ты, что я брошу тебя одну с нашим царским уловом? И не говори, что Даня умеет делать и это! — выпучиваю глаза и получаю её тихий смешок в ответ.

Детка, всё правильно… Шаг за шагом ко мне… Я уже здесь.

Помочь сестре? Святое дело! Но просьба оказывается черезчур деликатной - нужно охмурить босса, используя свои  женские уловки, которыми, увы, не обладает сестра. В чем же проблема? В том, что босс начинает вызывать у сестры-близняшки совсем неуместные чувства. Найдут ли сестры выход?  Кому придется уступить? обо всем этом в новогоднем романе "(Не) Заметь!"

Глава 14

Аня

Пять человек, даже с учётом того, что один из них ребёнок, для моей кухоньки слишком много. Но предложение Анатолия Степановича перебраться в сад было отвергнуто Верой Фёдоровной, как лишняя трата времени, которого сегодня и так в обрез.

Тесным завтрак был в прямом смысле, когда я, каждый раз меняя положение из-за вертящегося у меня на коленях Дани, была вынуждена касаться жёсткого, накаченного плеча Алекса, обтянутого белой футболкой.

Оно же и сейчас оттесняет меня от узкой рабочей поверхности моей кухни, предлагая расслабиться и уступить место профи.

Да пожалуйста!

Даже если потом придётся переделывать, доделывать и мыть всё вокруг, я хочу на это посмотреть!

Гость тем временем раскрывает пакет, за которым сходил домой сразу же после нашей трапезы, и достает… фартук.

Рыбу можно не чистить…

Потому что шоу, которое устраивает этот наглый провокатор, и так впечатляет сполна.

Да, он просто надевает фартук…

Но… как!

Аккуратно его разворачивая, расправляя, цепляя пальцами широкую ленту и перекидывая её через голову.

Ого, он ещё и именной. Пробегаю глазами по надписи на широкой груди Алекса и сразу же понимаю, что фартук сшит, скорее всего, по индивидуальному заказу.

Невозможно при такой комплекции подобрать так идеально подчеркивающую все достоинства вещь.

Чёрная плотная ткань ещё соблазнительнее прорисовывает силуэт перевёрнутого треугольника.

— Поможешь? — припечатывает он меня взглядом из—под своих густых ресниц, поворачиваясь ко мне спиной и подавая концы пояса.

Угу… А теперь и белый перевернутый треугольник… Ох…

Беру их, перевязываю и затягиваю с непреодолимым желанием завязать бантик, но в долю секунды он вновь оборачивается, перехватывает полоски ткани и вручает мне их уже спереди.

Близко.

Слишком близко…

Нос улавливает тонкий манящий аромат. Сдерживаюсь, чтобы вдох не был слишком заметным и шумным.

Но пальцы всё равно выдают моё напряжение, начиная подрагивать, и я чересчур поспешно завязываю простой узел на поясе Алекса.

— Спасибо, — слетает тёплая благодарность с его губ.

Делаю резкий шаг в сторону, дёргаю кухонный ящик на себя.

— Я обычно пользуюсь вот этим ножом, — заставляю голос звучать как можно более непринужденно, — он удобный и острый.

— Не нужно, — рука Алекса ложится поверх моей, задвигая ящик обратно. — Я принёс свой. Подарок друга. Давно хотел попробовать. — Красивые сильные пальцы скользят по моей руке вверх,