Атомный век Игоря Курчатова - Александр Анатольевич Цыганов

А наличие здесь Политехнического института, а теперь ещё и ЛФТИ, превращает этот пригород в синтез дачного предместья и научного кампуса. Идеальное место для учёных. Прямо Академия Платона – Гюмнасион.

Ну и, конечно, самое важное, что институт здесь всего в полукилометре от дома. Удобно. Это не в трамвай вминаться каждое утро, как пришлось делать позже, через четыре года, когда переселились с Мариной и братом Борисом на улицу Красных Зорь, 57.

Да ещё и с пересадкой на Финляндском вокзале с 6-го маршрута на 21‐й. А прославленный в студенческих песнях Политеха 21-й номер, между прочим, от самого центра идёт, с площади Восстания. Можно представить себе этот доверху набитый народом сундук на рельсах! Вот так будешь с тем же Кириллом в одном вагоне ехать – он из своего нового жилья в Ковенском переулке на Володарском проспекте на тот же трамвай садится – и только на конечной у института с ним и поздороваешься…

И.В. Курчатов (пятый справа в верхнем ряду) среди сотрудников ЛФТИ. Крайний слева в нижнем ряду – Ю.Б. Харитон, второй справа – Н.Н. Семёнов, слева от него – А.И. Шальников. 1928 г.

[Из открытых источников]

Но это были трудности так – сквозные. Не главные. Главным была наука. Настоящая.

Уже в начале физтеховской карьеры А.Ф. Иоффе присвоил И.В. Курчатову звание научного сотрудника 1‐го разряда. Это означало и определённое признание, и определённый аванс – Игорь таким образом перепрыгивал целую карьерную ступеньку. Не бог весть какую, конечно, – позднее звание научного сотрудника 2‐го разряда приравняли к аспиранту, – но тем не менее это был подъём сразу на уровень высокой науки.

В современной системе та позиция Курчатова аналога не имеет – постперестроечные реформы науки чудесным образом исторгли из неё «младший офицерский состав». Но с определённой оговоркою его можно было бы приравнять к нынешним доцентам: хоть у него и не было ещё степени даже кандидата наук, но по «Положению об увязке работы научно-исследовательских институтов с вузами, при которых таковые состоят» научные сотрудники 1‐го разряда уже могли преподавать в вузах. Им предоставлялось «право объявлять с одобрения коллегии соответствующего института и по соглашению с деканатом специальные необязательные курсы и семинарии в вузе, при котором данный н.-и. институт состоит, по предметам, соответствующим его специальности» [203, с. 331].

К.Д. Синельников, П.П. Кобеко, И.В. Курчатов в лаборатории ЛФТИ. 1927 г. [НИЦ «Курчатовский институт»]

Сверхштатный научный сотрудник 1‐го разряда И.В. Курчатов был принят на работу в первый из шести отделов института, в специальную лабораторию самого А.Ф. Иоффе. Основной темою её исследований были твёрдые тела, их механическая и электрическая прочность. Сюда входила, в частности, проблематика пробоя твёрдых диэлектриков и исследования особенностей электропроводности в различных материалах и веществах при различных режимах – по температуре, давлению и пр.

Игорь Васильевич с его пусть кратким, но неоспоримо серьёзным опытом исследования физики диэлектриков, полученным в Баку, пришёлся тут явно ко двору. Тем более что развёрнутое в СССР интенсивное наполнение смыслом довольно-таки, в сущности, бессмысленной фразы В.И. Ленина «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны» требовало от науки создания как минимум стойких к пробою изоляторов. А с этим была реально серьёзная проблема – что по их материалам, что по качеству. Ну и, конечно, никак не помешали бы надёжные изолирующие покрытия для кабелей и всей прочей электрики.

Так что первой работой Курчатова стало совместное с Кириллом Синельниковым исследование прохождения электронов через тонкую металлическую фольгу. Собственно, это была «науки ради науки», а не народного хозяйства: речь шла о том, чтобы легче и проще принятого тогда метода выводить электронный пучок из вакуумной трубки осциллографа на наружную фотопластинку. Делать это можно было через закрытое тонкой фольгой окошко. Но проблема состояла в том, что те, кто делал это, в частности американский физик Гартиг, результаты получали… ну, странные.

Игорь Курчатов в своей лаборатории.

[НИЦ «Курчатовский институт»]

Что же, Синельников с Курчатовым довольно скоро определили причину этих странностей: фольга имела сквозные, невидимые глазу микроотверстия, которые и сбивали результат. Как только для опыта использовали бездефектную плёнку, результат получался вполне непротиворечивым.

В общем, не бог весть какой масштаб открытия. Пока. Но «папу Иоффе» впечатлила скорость, с какой было проведено результативное исследование, – за два месяца. С последовавшей публикацией.

Вскоре чередой пошли и другие статьи: о подвижности ионов в кристаллах каменной соли, о высоковольтной поляризации в твёрдых диэлектриках, об электрической прочности диэлектриков, об униполярной проводимости некоторых солей и т. д. В соавторах – сиречь в соисследователях – были П.П. Кобеко, К.Д. Синельников, А.К. Вальтер и сам А.Ф. Иоффе.

Работала команда Курчатова, как вспоминал позднее академик Юлий Харитон, «с азартом, вызывавшим уважение, крайне энергично…».

Эти слова подтверждает также работавший в те годы лаборантом в курчатовской лаборатории будущий академик Леонид Михайлович Немёнов, сын того самого Михаила Исаевича Немёнова, что в 1918 году вместе с А.Ф. Иоффе организовал в Петрограде первый в мире Государственный рентгенологический радиологический институт: «Работал Курчатов очень напряжённо, не считаясь со временем. Если его не было в лаборатории, значит, он в библиотеке.

У него были отличные руки экспериментатора. Он не чурался никакой работы. Делал всё быстро, но весьма тщательно. Всё записывал в журнал. При этом говорил, что в нашем деле нет мелочей, всё важно, и результаты должны быть скрупулёзно записаны» [448, с. 184].

Работали молодые физики настолько на износ, что однажды лично директор специальным приказом отправил их в принудительный отпуск:

Приказ № 2282

Вследствие большой переработки, произведенной сотрудниками Ленинградской физико-технической лаборатории, связанной с работами по высоковольтной изоляции, увольняются мною в двухмесячный отпуск нижеследующие сотрудники: К.Д. Синельников, И.В. Курчатов, П.П. Кобеко с 15 VI 27 г.

Директор Лаборатории акад. Иоффе

Июня 5 дня 1927 г. [126].

И ещё – работать в Физтехе на постоянном взлёте было по-человечески… комфортно. Хоть и не слишком подходит это слово к тем трудам и тем временам. Но украшало и расцвечивало работу ясно ощущавшееся в институте некое учёное братство. Общая атмосфера, где все жаждут познания, работают на познание и делятся познанием. Где все свои, дышат общими интересами, сотрудничают неложно и дружат.

Наиболее глубоко дышалось этой атмосферою на регулярно, раз в неделю по четвергам, устраиваемых институтских семинарах, которые назывались «учёными советами». В них участвовали практически все научные сотрудники института – около 60 человек.

Собирались по вечерам, после основной работы, в 19 часов. Заканчивали в 23 часа, чтобы успеть на последний трамвай.