Евгений Онегин. Роман с разбором психолога и литературоведа - Александр Сергеевич Пушкин

говели…

То есть постились и посещали службы в церкви.

XXXV. Любили круглые качели…

Любимое народное развлечение – качели в виде вращающегося вала с продетыми сквозь него брусьями, на которых подвешены ящики с сиденьями.

XXXV. Подблюдны песни, хоровод…

Обрядовые песни с предсказаниями будущего, исполняемые во время святочных гаданий.

XXXV. Умильно на пучок зари…

Заря – целебная трава. Ронять на нее слезы значило предотвращать засуху.

XXXV. Им квас как воздух был потребен…

В то время – простонародный напиток.

XXXV. Носили блюды по чинам.

Имеется в виду обычай, когда слуги разносили блюда в зависимости от чиновничьей иерархии гостей. Чем выше был чин, тем быстрее подавали еду. Невысоким чинам могло ничего не достаться за столом.

XXXVI. Господний раб и бригадир…

Бригадир – военный чин пятого класса. После комедии Дениса Фонвизина «Бригадир» (1786) воспринимался как комическая маска военного служаки.

XXXVII. Своим пенатам возвращенный…

Имеется в виду возвращение к Ленскому и элегическому стилю.

XXXVII. Его Очаковской медалью!

Медаль за взятие турецкой крепости Очаков.

XXXVII. Ему надгробный мадригал.

Мадригал – короткое восхваляющее стихотворение. Надгробный мадригал – эпитафия.

XXXIX. Для призраков закрыл я вежды…

Вежды – веки.

XL. Быть может, в Лете не потонет…

Лета – в древнегреческой мифологии река забвения. Имеется в виду, что строфа не будет забыта. Это отсылка к стихотворению современника и литературного предшественника Пушкина Константина Батюшкова «Видение на берегах Леты», в котором говорится, что плохие стихи тонут в Лете.

XL. Поклонник мирных Аонид…

Аониды – музы искусства в древнегреческой мифологии.

XL. Потреплет лавры старика!

Пушкин цитирует выражение своего лицейского учителя Александра Галича. Имеется в виду чтение произведений классического поэта.

Глава третья

Еlle était fille, elle était amoureuse.

Malfilâtre[9]

I

«Куда? Уж эти мне поэты!»

– Прощай, Онегин, мне пора.

«Я не держу тебя; но где ты

Свои проводишь вечера?»

– У Лариных. – «Вот это чудно.

Помилуй! и тебе не трудно

Там каждый вечер убивать?»

– Нимало. – «Не могу понять.

Отселе вижу, что такое:

Во-первых (слушай, прав ли я?),

Простая, русская семья,

К гостям усердие большое,

Варенье, вечный разговор

Про дождь, про лен, про скотный двор…»

II

– Я тут еще беды не вижу.

«Да скука, вот беда, мой друг».

– Я модный свет ваш ненавижу;

Милее мне домашний круг,

Где я могу… – «Опять эклога!

Да полно, милый, ради бога.

Ну что ж? ты едешь: очень жаль.

Ах, слушай, Ленский; да нельзя ль

Увидеть мне Филлиду эту,

Предмет и мыслей, и пера,

И слез, и рифм et cetera?..[10]

Представь меня». – Ты шутишь. – «Нету».

– Я рад. – «Когда же» – Хоть сейчас.

Они с охотой примут нас.

III

Поедем. —

Поскакали други,

Явились; им расточены

Порой тяжелые услуги

Гостеприимной старины.

Обряд известный угощенья:

Несут на блюдечках варенья,

На столик ставят вощаной

Кувшин с брусничною водой.

…………………….

…………………….

…………………….

…………………….

…………………….

…………………….

IV

Они дорогой самой краткой

Домой летят во весь опор17).

Теперь послушаем украдкой

Героев наших разговор:

– Ну что ж, Онегин? ты зеваешь. —

«Привычка, Ленский». – Но скучаешь

Ты как-то больше. – «Нет, равно.

Однако в поле уж темно;

Скорей! пошел, пошел, Андрюшка!

Какие глупые места!

А кстати: Ларина проста,

Но очень милая старушка;

Боюсь: брусничная вода

Мне не наделала б вреда.

V

Скажи: которая Татьяна?»

– Да та, которая грустна

И молчалива, как Светлана,

Вошла и села у окна. —

«Неужто ты влюблен в меньшую?»

– А что? – «Я выбрал бы другую,

Когда б я был, как ты, поэт.

В чертах у Ольги жизни нет.

Точь-в-точь в Вандиковой Мадонне:

Кругла, красна лицом она,

Как эта глупая луна

На этом глупом небосклоне».

Владимир сухо отвечал

И после во весь путь молчал.

VI

Меж тем Онегина явленье

У Лариных произвело

На всех большое впечатленье

И всех соседей развлекло.

Пошла догадка за догадкой.

Все стали толковать украдкой,

Шутить, судить не без греха,

Татьяне прочить жениха;

Иные даже утверждали,

Что свадьба слажена совсем,

Но остановлена затем,

Что модных колец не достали.

О свадьбе Ленского давно

У них уж было решено.

Комментарий литературоведа

Глава третья

Третью главу Пушкин начинает зимой 1824 года еще в Одессе, а заканчивает уже сосланным в Михайловское, осенью 1824 года. Действие самой главы, так же как и предыдущей, происходит летом 1820 года.

I. Отселе вижу, что такое…

Отселе – отсюда.

II. …Опять эклога!

Античный жанр стихотворений, часто в формате диалога, в которых описывалась картина пастушеской жизни.

II. Увидеть мне Филлиду эту…

Условное женское имя в идиллической поэзии (к которой относится и эклога).

III. Несут на блюдечках варенья…

Знаете, какое варенье было у Пушкина любимым? Крыжовниковое!

III. На столик ставят вощаной…

Имеется в виду вощеная (покрытая воском) скатерть. Такая ткань не пропускала влагу, и ее проще было чистить.

V. И молчалива как Светлана…

Светлана – главная героиня одноименной баллады Василия Жуковского, вольной обработки баллады немецкого поэта Готфрида Бюргера «Ленора» (1773), которую Жуковский также перевел под названием «Людмила». «Светлана» (1812) была образцом романтического фольклоризма. Стоит отметить, что рифма «Татьяна – Светлана» звучала для современников шокирующе, поскольку имя Светлана было фольклорно-древнерусским аналогом поэтических имен типа Хлоя или Лила, а имя Татьяны было бытовым и простонародным, звучащим «антипоэтически». Сопоставление этих героинь раскрывало не только общую для них народность, но и различие образов: одна ориентирована на романтическую фантастику и игру, а другая – на бытовую и психологическую реальность.

V. …Я выбрал бы другую…

Пушкин, между прочим, раздумывал над тем, что Онегин также влюбится в Татьяну!

V. Точь-в-точь в Вандиковой Мадонне…

Речь о фламандском художнике эпохи Возрождения Антонисе Ван Дейке. Пушкин тут не имеет в виду какую-то конкретную картину, скорее стиль живописи.

Комментарий психолога

Почему Онегин дружит с Ленским и одновременно издевается над ним

На поверхностный взгляд кажется, что Онегин не одобряет выбора друга, потому что Ольга слишком проста для Ленского и их супружество будет скучным.

Однако, скорее всего, история глубже. Бессознательно Евгений завидует другу, не разочаровавшемуся в любви и способному на глубокое чувство, в отличие от него самого, никому не доверяющего.

Кроме того, Онегин, близко сошедшийся с Ленским, ревнует молодого и искреннего друга, тронувшего своей пылкой привязанностью его за душу, и не хочет терять его компанию. Не так часто Евгению симпатичны люди в принципе. С Владимиром же