Тропами святого Урала. Часть 2 - Александр Смольников

– Эй, бездельники, – повысил голос Тишка, обращаясь к своим сотоварищам по экспедиции, которые упали вповалку, обессилев после дня пути.

Фёдор лежал на спине и пушистой веткой отгонял комаров, а Николаша, улёгшись на живот, всматривался в труженика муравья, взбиравшегося по стебельку ромашки вверх.

– А ну-ка давайте в лес рубить сухостой на ночлег, – Тишка взял в охапку сорванные с веток листья и кинул их в огонь. Раздался треск и повалил густой дым, отгоняя комариную нечисть.

– Ну, ты демон двужильный, – проворчал Николаша, нехотя вставая с травы, перекидывая травинку с одного угла рта в другой.

Лучи солнца, потихоньку начинавшего склоняться к закату, пробивались сквозь ветки деревьев, разбиваясь на более мелкие и ещё не остывшим своим теплом, касались наших первопроходцев и всего того, что их окружало.

Тишка, пока его товарищи стаскивали на поляну небольшие срубленные деревца, развёл рядом ещё один костёр побольше. Потом откинув угли, закидал горячую землю ветками сосен, берёзы, накинул брезентовку на них, получив лесную перину, начал вбивать по четырём углам периметра, вокруг бывшего костра, брёвнышки, соединяя по верху стволиками берёзы. Получилась основа крыши домика, причём выход к костру с чайником был высотой повыше чем задняя стенка. Были наложены жердины поверху, на них ветки с листьями, заделаны ветками с листвой и боковинки лесного строения. Получился замечательный таёжный ночлег. Лето перевалило свою средину и ночи были не такие и тёплые.

А на костре бурлил казанок с куском дичи и всё было готово к трапезе в виде варёного мяса с бульоном, жаренными грибочками на костре и чаем, настоянном на лесных травах и ягодах черники.

Как бывает в таких случаях, потекла не спеша беседа. Потихоньку все переместились в шалаш, улёгшись ногами к выходу, к костру, который бодро горел из скрещенных брёвен сухостоя. Незадача была только в том, что по мере прогорания концов брёвен, приходилось кому – то выбираться и продвигать их опять на костёр. Постепенно они становились меньше и меньше, и нужно было подтаскивать следующие и опять их налаживать над костром.

– Слушай, князь «Аблегрим», – шутя обратился Фёдор к вогулу Тишке, – Ну, у нас всё понятно: родились у домницы, работаем при фабрике, там же и помрём у неё. А ты то, лесной человек, откуда будешь?

– Сам ты, Фёдор, Аблегрим! Мои предки в этих краях жили давно, веками, а потом пришли вы из Московии и нам пришлось уйти дальше за Камень. Старики в семье передают, что когда – то мы жили мирно, охотились на животных, ловили рыбу, хорошо жили. Был у нас в роду мой пра – пра – прадед, наверное, звали его Ойка. Он служил в Пелымском княжестве у князя Кихека, большим отыром (воином) стал. Воевал с русскими, пришедшими забрать нашу землю, потом попал в плен, служил русскому царю. Очень большой герой был!

Постепенно беседа угасла и только огоньки костра нарушали тишину ночного леса своим потрескиванием, да какие – то мошки, насекомые вились над языками пламени.

В начале зимы, пройдя многокилометровыми дорогами по уральской тайге и возвратившись по санному пути обратно в Тулу с образцами проб и руд, запакованных в специальные кожаные мешки, оставив Тишку заниматься поисками дальше, Фёдор и Николаша докладывали Демидову о своей поисковой экспедиции. Результаты её впечатлили Никиту после проведённых исследований находок плавильщиками и литейщиками фабрики, показавшими очень высокое качество руды.

В расследовании московских властей по освоению Урала в документе, датированном 1670 годом, говорится: «В прошедшем, во 177 году (7177 по летосчислению от „Сотворения мира“, или в 1669 году по принятому сейчас летосчислению от „Рождества Христова“. – Л. С.) в ведомостях Сибирской губернии из Тобольска показано, что в Тобольском уезде, около р. Исети и по окружности оной, русские люди в татарских могилах или кладбищах выкапывают золотые и серебряные вещи и посуду, чего ради велено взять известие: откуда те татары в прежние времена такое золото и серебро получали или из какого государства оно к ним привожено было? На то в ответствие Далматского монастыря от старца именем Лота объявлено, что от башкирцев уведомился, в башкирском-де дистрикте за каменными горами при устьях (вернее, в вершинах. – Л. С.) рек Уфы, Гадая и Яика, а горах бесчисленное сокровище золотых и серебряных руд обретается, и в прежние-де времена старинные сибирские татары и калмыки из тех гор золотую и серебряную руду добывали и плавили; что-де и ныне те признаки плавильных печей и копаных ям видны, и об оных рудах те башкирцы нагайской нации у престарелой женщины, которая была в полону в улусе царевича Рючука и оной от роду имелось более ста лет, – уведомились, что в древние лета оные люди, которые в тех местах жили, означенную руду копали и плавили…»

Поиском руд и кустарной металлургией русские на Урале начали заниматься в первой половине 17 века. Уже в 1631 году заработали сыродутные доменки первого завода по выплавке железа – Ницинского, возле нынешнего Ирбита, а вскоре, в 1633–1634 годах, уже построен был в Прикамье и первенец отечественной цветной металлургии – Пыскорский медеплавильный завод.

5.3. Дела двигаются

В том, что Урал стал горнозаводским краем, конечно же, огромная заслуга Петра I, который, по В. В. Данилевскому, «…как и всегда, действовал решительно, круто и заложил ту основу, на которой выросла новая русская металлургия. Он вызвал к новой жизни Урал, ставший после его трудов основным горнозаводским районом страны».

Время показало, что не годилось замосковное да олонецкое железо для выделки надежной воинской справы. Как отмечал позднее академик С. Г. Струмилин, «фосфористый чугун и „холодноломкое“ железо замосковных заводов благодаря наличию в них вредных примесей были мало пригодны для литья пушек и ковки ружейных стволов и сабель…»

А вот из задуманного Петром I поднятия металлургии на Урале было все – добротная железная руда, нетронутые леса, наполненные водой реки – все, что нужно для становления плавилен и вододействующих механизмов для обработки металлов и руд. Было все необходимое для быстрейшего строительства заводов. Но лишь в самый канун войны со Швецией началось строительство Каменского и Невьянского заводов на водяной тяге.

Двадцать третьего апреля 1699 года был издан указ о строительстве заводов в Верхотурском уезде на реках Тагиле и Нейве. Заложенные на Нейве поначалу будут называться то Верхотурскими, то Федьковскими, потом навсегда войдут под именем Невьянских. Одновременно с ними на речке Каменке, притоке реки Исети, строилось еще одно предприятие – Каменский завод, который пятнадцатого октября 1701 года дал первый