Тропами святого Урала. Часть 2 - Александр Смольников

Демидов и Пётр I (Из интернета)

– Ну, Демидыч, ты и хитёр, мельницу завалил, фабрику поставил и всё за год! Ой, хитрец! Ой, молодец!

– Так всё сам, Государь, своими силами управляюсь, а как ещё, как не постараться!

– Ладно, ладно, успокойся, Демидыч, говорю ж молодец! Что тебе надо вперёд ещё!

– Так уголь где – то бы жечь поближе, лес отвести, руду копать опять же. Ваше величество, людей к фабрике бы ещё приписать.

– Да, размах у тебя по-хозяйски, гребёшь двумя руками сразу. Да не обижайся, Демидыч, говорю же молодец! Давай настраивай, Азов вот взяли, а сколько ещё предстоит воевать, к морю надо, без моря не выдюжим! Давай, Демидыч, пушки, всё будет у тебя! Веришь царю! – и Пётр громко во весь голос рассмеялся.

– Хозяйка – то есть у тебя, угощать будешь? Пойдём, пойдём, не стесняйся, знакомь царя с жизнью своей, внукам будешь рассказывать, как царя привечал!

В доме Авдотья порядок навела, детей по лавкам рассадила. Всё белизной и вышивкой вокруг глаза радует. Стол хозяюшка накрыла. Пётр вошёл, дети с лавок подскочили! Пётр I прошёл в зал, поздоровался с детьми, восьмилетнего Никиту погладил по голове.

– Ну, что ж, Демидыч, хорошо у тебя в доме, хозяйка молода, красива, детки растут!

Никита же не пожалел денег и по такому случаю прикупил дорого вина заморского – гданской водки, да и подал Царю. Пётр приголубил немного, посмотрел на Авдотью, Никиту. У Никиты от взгляда царского аж коленки задрожали.

– Что – то ни так, Ваше Величество!

– Что ты мне подал, Демидыч, не по рангу оно тебе!

– Так для тебя, государь, старался, у купцов заморских и купил по случаю!

– Ну ладно, не будем расстраивать хозяйку, а лучше подай мне простую, что сам пьёшь!

Авдотья, которая была и молода, и прекрасна, юлой прошлась, быстро налила царю анисовки.

– Вот это по – нашему, хороша водка!

Пётр похвалил хозяйку за расторопность и, не удержавшись от её розовых щёчек, маняще пахнувших хлебом, простоквашей и ещё чем – то, подавшей ему на посошок стакан пива и стакан мёда, которые царь выкушал сверх анисовой, взяв яства из её ручек и, уходя, поцеловал Авдотью прямо в губы. А та, зардев и засмущавшись, юркнула тут же за печь.

– А пойдём ко мне в ставку, Демидыч, – буквально продекларировал довольный Пётр. – Есть ещё одно у меня дело к тебе важнецкое!

По дороге Пётр рассказал Никите, что думает свой взор на Урал положить, металла там должно быть много.

– Да, ты тоже голову в ту сторону поворачивай, там будущее для кузнецов, там металл!

Придя на место, Пётр прошёл в соседнюю залу и пришёл с красивым иностранным ружьём.

– А ну-ка посмотри, Демидыч!

– Да, Ваше Величество, хорошо, больно хорошо даже, но по силам нам и такое сделать!

– Да ну! Не обманываешь?

Спустя некоторое время Никита привез в Москву шесть ружей, которые были ничем не хуже, чем иностранные образцы. Царь остался работой доволен и заплатил за них сверх оговоренной суммы еще сто рублей, что являлось огромными деньгами, если учесть, что кузнецы тогда получали за произведенные пищали примерно по семьдесят копеек за ствол. После этого, приобняв Никиту, поцеловал в лоб и сказал:

– Постарайся, Демидыч, распространить фабрику свою, а я тебя не оставлю.

3.12. Царская милость

Антуфьев вскоре отлил пять тысяч пудов артиллерийских снарядов, которые, по возвращении Государя из чужих краев, привез в Москву в Артиллерийский Приказ. Пётр I, узнав об этом, тут же приехал осмотреть снаряды и благодарил Антуфьева, долго с ним беседовал и велел выдать ему втрое против установленной цены.

По истечению непродолжительного времени последовал Указ от 18 января 1701 года – высшая точка успехов Демидова в тульский период истории его хозяйства: «…за ево знатную службу, что он построил новые железные заводы своими деньгами и проторми бе[з] споможенья и дачи дворцовых крестьян, как преж сего давали к таким же заводам в разных местех и в город ех иноземцом, и что он при иноземцах, которым многие дворцовые крестьяне к заводам даны, у железа и у всяких воинских железных припасов цены убавил…»

Завод этим указом отдавался Никите «впредь впрок безсрочно» (прежде – на двадцать лет вместо денежного жалованья). Ему предоставлялось множество льгот, из которых важнейшая касалась отвода для рубки засечного леса: он получил в свое пользование полосу в Щегловской засеке шириной в пять верст. Плюс – монопольное право искать и добывать руду в ближайших к Туле Щегловской и Малиновой засеках.

Еще одна важная льгота, дарованная Никите указом 1701 года, – право покупать к своим заводам землю и людей. В отличие от других заводчиков он содержал завод без приписки к нему дворцовых крестьян, о чем при случае напоминал и немало гордился этим. В условиях капитализма и отсутствии рынка вольнонаёмного труда, надеяться на дальнейшее развитие бизнеса было нереально. Альтернатива приписке дворцовых волостей существовала одна: предоставление предпринимателю права покупать земли и крестьян. Остальные заводчики из непривилегированных сословий получат такое право только через два десятка лет после Демидова. Что позволило ему уйти вперед в сравнении с другими заводчиками, и никто из них уже не смог его догнать.

Глава 4. Россия на рубеже 17–18 веков

4.1. Основные моменты

В конце 17 века Россия была одной из самых больших стран мира. Ее западная граница проходила по Смоленску и Киеву и граничила с Польшей, на востоке она достигала берегов Охотского моря. На севере протянулась к побережью Северного Ледовитого океана, а на юге граница России подходила почти к Главному Кавказскому хребту. Это была страна, где дремучие леса переходили в лиственные, лиственные уходили в бескрайние степи, на её территории простирались горные хребты, реки, озёра, бескрайние болота и просторы тундры.

Москва являлась столицей с большими широкими улицами с сотнями церквей, уходящими в небо своими позолоченными куполами, от которой разбегались в разные стороны десятки дорог, весной и осенью превращавшиеся в месиво непролазной грязи. Основное движение и перевозки осуществлялись по многочисленным рекам в летние периоды, и на санях, запряженных лошадьми, зимой.

Россия была страной по преимуществу сельской. Большая часть подданных русского царя была крестьянами, три миллиона четыреста тысяч человек из них, а это шестьдесят два процента, составляли крепостные. В городах жило всего сто тридцать четыре тысячи человек, что составляло две сотых процента от общего числа в ней проживающих. Население, на