Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

1855 года[666], в котором не одобрялось, на основании церковного правила и по опасению соблазна для народа, совершение в этот день брака, все замолчали. Письмо это Константин Петрович, вероятно, показал государю и при этом, видно, объяснил, что все члены Синода, за исключением Тверского, допускают совершение брака в Неделю Всех Святых. Государь при этом будто бы изволил сказать: «Слава Богу, что хотя один нашелся честный человек». Это передавал, без сомнения, со слов К.П. Победоносцева, в одном доме министр Набоков[667].

2-го числа был у меня вызванный в Санкт-Петербург для присутствования в Святейшем Синоде преосвященный Палладий, епископ Тамбовский. В беседе со мною он сообщил между прочим о преосвященном Феофане[668], бывшем епископе Владимирском, а теперь пребывающем на покое в Вышинской пустыни близ Тамбова, что он совершает в своей домовой церкви литургию один, без помощи даже послушника (!), а о преосвященном Павле, епископе Саратовском[669], что он служит ежедневно.

3-го числа, воскресенье. (Неделя Всех святых.) Совершено было в придворном соборе, в присутствии августейших особ и царственных гостей, а также знатнейших сановников, торжественное бракосочетание его императорского высочества в. князя Сергия Александровича с принцессой Гессенской Елисаветой Феодоровной по высочайше утвержденному церемониалу. Таинство брака, по церковному чиноположению, совершал духовник их величеств протопресвитер И.Л. Янышев с придворным духовенством. Члены Синода, в полном облачении, находились в это время в алтаре; по окончании же бракосочетания совершили благодарственный молебен. По окончании молебна члены Синода и высшее духовенство принесли поздравление их императорским величествам и высоко бракосочетавшимся.

Затем в Александровском зале, куда перешли все присутствовавшие в соборе, кроме православного духовенства, началось богослужение по обряду евангелическо-лютеранского исповедания, совершенное пастором Анненской в Санкт-Петербурге церкви.

В 5 часов в Николаевском зале был торжественный обменный стол, за которым члены Синода сидели, по обыкновению, против высочайших особ.

1-го июля, воскресенье. Был в Сергиевой пустыни, что близ Петербурга. Слушал литургию, которую соборне совершал наместник иеромонах Агафангел; монахи пели очень стройно, богомольцев было довольно много. После обеда, радушно предложенного мне отцом архимандритом Игнатием, осмотрел я вместе с ним все церкви и кладбище. В 8 часов вечера возвратился домой.

7-го числа писал я в Одессу преосвященному Никанору, епископу Херсонскому:

«Получил я, наконец, книгу Ваших красноречивых и многосодержательных поучений. Примите же и Вы от меня за этот приятный дар искреннюю душевную признательность. Прочитал я на сих днях в приложениях к газете “Гражданин” Вашу статью по поводу статьи, помещенной в “Русской старине” 1883 года под заглавием “Архиерейский певческий хор при архиепископе Смарагде”, и в душе своей искренно поблагодарил Вас за прекрасные характеристики преосвященных Афанасия, Иоанникия, Евфимия и Смарагда.

Вчера введен был в соучастие с нами в делах высшего церковного управления Ваш товарищ по академии преосвященный Тамбовский Палладий. Кажется, он будет добрый и приятный нам сотрудник.

Вчера же происходило в Святейшем Синоде наречение другого Вашего товарища, отца архимандрита Николая (бывшего протоиерея Заркевича) во епископа Новомиргородского. В первый раз я увидел тут этого ученого мужа; прежде мне не случалось нигде с ним встречаться. О нем идет здесь добрая слава.

Как Вы, преосвященнейший, привыкаете к новому месту служения и к новой пастве?»

Из Одессы от 17-го числа писал мне преосвященный Никанор, епископ Херсонский: «Благосклонно-отеческим посланием Вашим от 7-го июля Ваше высокопреосвященство изволите извещать меня, что получили книгу моих поучений. Благоволите, Ваше высокопреосвященство, ныне принять экземпляр моих поучений во втором издании, теперь несколько исправленных по указаниям критики. Я взял смелость представить Вашему высокопреосвященству экземпляры тех же поучений на имя и высокопреосвященного Ионафана, архиепископа Ярославского, и преосвященного Палладия, епископа Тамбовского. Позвольте надеяться, что экземпляры сии будут переданы.

Для той же цели я позволил себе приложить три экземпляра “Записок солиста-альта”. Душевно рад, что они заслужили благосклонный отзыв и Вашего высокопреосвященства. Я знал Вас исстари за строгого критика. Пером моим водила доброжелательная почтительность к моим отцам, отшедшим к отцам. Их премирное благословение и привлекло благосклонность внимания к моему смиренному труду.

Преосвященного епископа Николая жду теперь в богоспасаемую нашу Одессу. В Херсон иначе проехать затруднительно. Положение его в Херсоне будет хорошее: дом, сад, вид на Днепр…

Божиею помощию, к положению своему привыкаю. Живу неблизко (верстах в 15) за Одессою, в Успенском монастыре преосвященного викария на Морском берегу. Теперь в здоровье окреп и к климату приспособился.

А то спервоначала захирел было и в здоровье. Несколько отработался и от дела. А спервоначала так был завален работой, как никогда в жизни.

Прошу Ваше высокопреосвященство Ваших святых молитв и отеческого благословения в подкрепление моей немощи. С глубоким уважением и сердечною о Господе Иисусе Христе преданностию, есмь и пребуду навсегда…»

25-го числа был у меня академик художник-портретист Иван Николаевич Крамской, писавший, по поручению художника Маркова, в московском Храме Христа Спасителя изображение Господа Саваофа в главном куполе. Ему поручено теперь написать портреты архиереев, участвовавших в последней коронации, для помещения оных в описании этого всероссийского торжества. Он явился ко мне по указанию К.П. Победоносцева для получения от меня некоторых необходимых для него сведений о коронации[670]. Я сколько мог удовлетворил желание художника.

29-го числа. Воскресенье. В Сергиевой пустыни совершено освящение храма в честь и славу Воскресения Христова. Священнодействие совершал высокопреосвященный митрополит Исидор с двумя викариями. Новоосвященный храм замечателен по своей архитектуре; только царские врата слишком низки. Составителем проекта храма и иконостаса был сам настоятель пустыни архимандрит Игнатий. После литургии, в настоятельских покоях, был сервирован праздничный стол.

27-го числа я писал в Новгород преосвященному Анастасию[671], епископу Старорусскому, викарию Новгородской епархии:

«Преосвященный Ярославский[672] передавал мне о Вашем желании иметь меня у себя в качестве гостя. И вот я исполняю доброе желание.

Мне пришло на мысль провести предстоящий день моего Ангела в обители, где почивают святые мощи моего небесного покровителя, преподобного Саввы Вишерского. С соизволения высокопреосвященнейшего митрополита, я намерен выехать из Петербурга в пятницу вечером, по железной дороге, и на другой день, в субботу в 8 часу утра, надеюсь быть в Новгороде. Если к этому времени Вы прикажете выслать для меня какой-нибудь экипаж на станцию, я буду очень благодарен. В случае, если какая-либо неожиданность расстроит план моей поездки, я извещу Вас телеграммой. В Новгороде я рассчитывал иметь пристанище под Вашим, мне знакомым уже, кровом, но владыке угодно, чтоб я имел помещение в его владычных покоях. Впрочем, это не помешает нам иметь взаимное общение и собеседование во всякое свободное для Вас время.