Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

1867 году преосвященный Гурий назначен был епископом Таврическим; с ним перешел в Симферополь и иеромонах Флавиан. Отсюда в 1873 году отец Флавиан поступил в Пекинскую Духовную Миссию, где в 1879 году определен начальником Миссии и возведен в сан архимандрита. Изучив основательно китайский язык, он перевел на него несколько богослужебных книг и других духовно-нравственных сочинений. В 1883 году уволен был, по прошению, от должности и, возвратившись в Россию, принят в число братства Александро-Невской Лавры.

Пред своим рукоположением во епископа Аксайского отец Флавиан посетил меня и принес мне в дар до 44 книг, переведенных им на китайский язык.

25-го числа в заседании Святейшего Синода обер-прокурором оного объявлено высочайшее повеление следующего содержания:

«Государь император, имея в виду, что существующий обычай носить жалуемые духовным лицам ордена, медали и прочие знаки отличия при отправлении богослужения и надевать оные поверх священных облачений, не находя основания в уставах орденов, не представляется соответствующим священнодействию в лице совершающих оное, в 23-й день сего февраля высочайше повелеть изволил: отменить ношение светских знаков отличия духовными лицами при совершении богослужения в священном облачении. Исключение из сего правила допускается применительно к 373 статуту Учреждения орденов лишь для знаков ордена святого великомученика Георгия, наперсных крестов на георгиевской ленте, жалуемых за военное время, и таковых же крестов, пожалованных в память войны 1853–1856 годов». Таковое совершенно неожиданное повеление накануне высокоторжественного дня рождения государя императора одними принято равнодушно, другими с удивлением, а иными с огорчением.

27-го числа получил я от высокопреосвященного Платона, митрополита Киевского, банковый 5 % билет в 1000 рублей в пользу Тверского братства святого благоверного великого князя Михаила Ярославича.

Из Витебска писал протоиерей В.И. Волков:

«Поздравляю Вас, мой бесценный архипастырь, с торжественнейшими и радостнейшими праздниками нашей Церкви и прошу Вашего архипастырского благословения себе и чадам моим.

Слухи ходят, что наш добрый губернатор[690] праздники проведет в Петербурге, но это не беда, а вот если справедливы слухи, что он получает новое назначение, это весьма прискорбно для всех православно-русских и отрадно для всех полякующих… Но для чего же отнимать от нас того человека, который может сделать много добра нашей расстроенной кривобокой губернии? Неужели там у Вас думают, что наших дел русских не нужно поправлять, что они и без того хороши? Ошибаются, если так думают… Ошибаются, если думают, что и всякий губернатор, которого ни поставь, каждый поведет хорошо дело… Мы видели и русских, и православных, но по имени только, а не по духу… Очень, очень прискорбно будет нам, но католикам радостно: опять поднимут головы и восторжествуют, опять воспоют: “Еще Польша не згинела…” Да и интеллигенция индифферентная опять перестанет ходить в церковь. Много-много значит русский и православный губернатор даже в церковных делах: он обратит внимание на устройство новых и починку старых церквей… А школы? А направление народного образования? А направление в гимназиях? Это все зависит от губернатора…»

24-е число. День Святой Пасхи. Утреню и вслед за нею литургию совершал я, по распоряжению высокопреосвященного митрополита, в Исаакиевском соборе. Собор, несмотря на множество светильников, оставался мрачен, что не соответствовало величию светлого и светоносного дня.

Из Москвы секретарь синодальной конторы С.П. Славолюбов после обычных приветственных слов писал:

«Вашему высокопреосвященству, как имеющему пребывание в столице, т. е. центре всех важных дел и мероприятий, конечно, не интересны сообщения провинциальные (петербуржцы не считают Москвы столицею) по их сравнительной мизерности и как бы некоторому злословию при обсуждении разных распоряжений высшего правительства, но если изволите прочитать благосклонно, то сообщу следующее. В назначении преосвященного Петра[691] Заиконоспасским настоятелем усматривают отступление от предполагавшегося правила – не назначать преосвященных архиереев настоятелями монастырей. В Заиконоспасском монастыре не было и предметов, потребных для архиерейской встречи, заимствовали оные в Богоявленском монастыре. Не совсем приятно и новое распоряжение об орденах. Говорят, что это распоряжение есть некоторым образом разжалование. Притом изложено так: “Не находя основания в статутах”. А что же прежде? Находили, а теперь опять потеряли?

В конторе у нас преосвященный Порфирий воинствует. Заявляет, что митрополит и преосвященный Мисаил заседают в конторе неправильно, прокурор и секретарь присутствуют при слушании дел тоже неправильно, указы подписываются секретарем опять неправильно. Находящийся теперь в Петербурге управляющий Московскою Синодальною типографией господин Шишков, вероятно, разрабатывает вопрос о передаче значительной части дел из конторы в типографии, и, по-видимому, для конторы конец приближается, только поскорее бы решалось это дело: очень неудобно жить при постоянном некотором смущении».

25-го числа получено было мною еще 15-ть поздравительных писем. Вот некоторые из них.

Преосвященный Иаков, бывший епископ Муромский, управляющий Московским Донским монастырем, писал мне от 21-го числа:

«С праздником, с праздником праздников поздравляю Вас и желаю Вами радоваться о Господе всякою радостию и встречать этот праздник много лет в общении с своею паствою.

Еще в январе я представил акафист Муромским угодникам в Санкт-Петербургский цензурный комитет в исправленном экземпляре. Надеюсь, они представлены в Святейший Синод. Благоволите, владыко святый, содействовать разрешению несчастного акафиста, к которому столько приложено было рук и который испортил блаженный цензор Тихон, так что автор его, господин Ковалевский, узнать не мог свое произведение, и снова редактировали… На нас с Вами прогневаются святые Петр и Феврония, если не будут восхваляемы языком усерднейшего песнописца.

Из Москвы выводится на особую кафедру преосвященный Алексий[692]. Кого же дадите нам вместо излюбленного, которого чуть ли не со слезами будут провожать? Хотели дать обед в честь его при проводах, но Ив. Ник. Рождественский отклонил обед. Владыка не пьет и не ест: выйдет обед не для него, а для себя. Монастыри подносят ему икону в 140 рублей, а белое духовенство что надумалось сделать, не слыхали.

Хлопочу об открытии публичной библиотеки в Донском.

Наши чтения привлекают много слушателей, найдутся потом и читатели. Часть книг пожертвовали, да купил я за 200 рублей очень хорошее собрание книг после некоего Ф.А. Засядко. Можно уже и открыть. Благословите. Еще при открытии в Петровском епархиальной библиотеки я проектировал по времени заводить библиотеки по окраинам Москвы и по уездным городам. Доселе никто не подумал о приведении в исполнение моей мысли. В г. Волоколамск, на свою родину, послал я значительное число книг в собор на общее пользование. В обществе не знают, куда деваться с дублетами… Подобные учреждения очень ко времени.

А.А. Нейдгарт[693] хлопочет посадить меня в контору Святейшего Синода и навязать должность благочинного монастырей. Не много ли рассчитывают на меня? Что поделаешь с монастырями, которыми управляют архиереи? Да