Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

21-го числа. Праздник царя Константина и Елены – день Ангела Константина Петровича Победоносцева. Я почел долгом лично поздравить именинника. Приехавши в час пополудни в квартиру его высокопревосходительства, я поднес ему образ преподобного Макария Калязинского в сребропозлащенной ризе и экземпляр только лишь вышедшей из печати книги «Письма Московского митрополита Филарета к архиепископу Тверскому Алексию». Константин Петрович, принявши эти дары благосклонно, вступил со мною в беседу и между прочим передал мне, что накануне, в день праздника святителя Московского Алексия, за литургиею в Чудове монастыре изволили быть государь и прочие царские особы, но государя никто из служивших литургию не узнал. Не странно ли это в высшей степени?!

26 числа. Праздник Вознесения Господня и торжественное освящение Храма во имя Христа Спасителя.

К 9-ти часам в Успенский собор принесены были из разных мест древнейшие святыни, как то: из Иверской часовни икона Иверской Божией Матери, из Давыдовской часовни – икона Спасителя, из Казанского собора – икона Казанской Богоматери и из Чудова монастыря – икона святителя Алексия.

Когда собрались в Успенский собор все архиереи, приглашенные к участию в крестном ходе, и все московское духовенство, начался, согласно утвержденному высокопреосвященным митрополитом церемониалу, молебен, положенный в день Рождества Христова. По прочтении Евангелия, когда дано было знать из дворца о выезде государя в освящаемый Храм Христа Спасителя, из собора начался крестный ход со всеми святынями и святыми мощами, которые архиереями поочередно несены были на главе. Крестный ход вышел из Кремля чрез Боровицкие ворота, следовал чрез третий Александровский сад по набережной мимо большого Каменного моста, мимо церкви Похвалы Богородицы и, обойдя храм с северной стороны, остановился у западных врат. Архиерей же, имеющий на главе святые мощи, чрез коридор и южные врата вошел в храм и положил оные на аналогий пред местною иконою Спасителя. Между тем, пока двигался из Кремля крестный ход, митрополит Иоанникий начал совершать по чиноположению обряд освящения храма в присутствии государя императора, прочих высочайших особ и всего дипломатического корпуса. По прочтении установленных молитв митрополит, приняв на главу святые мощи, вышел из западных врат собора и, предшествуемый архиереями и прочим духовенством и сопровождаемый августейшими особами и придворными высшими чинами, обошел вокруг храма и остановился в притворе пред западными вратами, закрытыми завесою. Здесь, совершив положенное по чину молитвословие, принял на главу дискос со святыми мощами и, осенив ими врата храма, вошел в алтарь и окончил освящение храма.

Во время торжественного шествия вокруг храма по широкому помосту, обитому красным сукном, яркое солнце обливало своими лучами сотни золотых хоругвей, золотые глазетовые облачения священнослужителей, алое на поручнях помоста сукно, зелень деревьев, сверкающее оружие войск; в воздухе разливался торжественный звон колоколов, беспрерывно гремели пушечные выстрелы, раздавалась музыка, игравшая гимн Коль славен наш Господь… Картина была поразительная, и видевший никогда не забудет ее! Подобная картина едва ли где и когда-либо повторится.

По провозглашению многолетствий царствующему государю императору с августейшей его фамилией и христолюбивому всероссийскому воинству и по возглашении вечной памяти усопшим государям императорам Александру I, Николаю I и Александру II началась первая Божественная литургия в знаменитом храме, созидавшемся в продолжение четырех слишком десятилетий[650]. Литургию совершал митрополит с двумя епископами: Амвросием Харьковским и Алексием Дмитровским – и с шестью протоиереями.

По окончании литургии епископ Амвросий произнес государю и государыне речь[651].

Служба окончилась в конце 2-го часа пополудни.

В 3 часа в митрополичьих покоях на Троицком подворье был дан торжественный и роскошный обед. За обедом были, кроме архиереев, участвовавших в священной процессии и литургии, московский генерал-губернатор, синодальный обер-прокурор, гражданский московский губернатор, губернский предводитель дворянства, городской голова, члены комиссии по сооружению новоосвященного храма и много других разного рода особ.

29-го числа. Воскресенье. Возвратившись домой после литургии и молебна, в Симоновом монастыре нашел я бумагу от обер-прокурора Святейшего Синода за № 294, следующего содержания:

«Академик Императорской академии художеств Крамской, на которого высочайше возложено поручение написать картину, изображающую священное коронование их императорских величеств, просил меня доставить ему, для помещения в сей картине изображения иерархов, участвовавших в упомянутом священнодействии, фотографические их портреты.

Сообщая о сем, имею честь покорнейше просить Ваше преосвященство доставить мне, для передачи художнику Крамскому, Вашу фотографическую карточку».

30 числа в 9 часов утра поехал в Кремль, где обошел для поклонения святыне все соборы. Был затем в Храме Христа Спасителя. Во 2 часу был у преосвященного митрополита и простился с ним, поблагодарив его за радушное гостеприимство и вручив ему, по экземпляру, свои новые издания.

31 числа назначен был мой выезд из Москвы. Отправившись из Москвы с почтовым поездом в 4 часа пополудни, в 8 1/2 часов я благополучно возвратился в Тверь, преисполненный живыми и разнообразными впечатлениями от коронационных празднеств.

7-го числа получено было мною из Москвы от преосвященного Алексия, епископа Дмитровского, две телеграммы, одна вслед за другою. Первая от 9 часов 35 минут пополуночи гласила: «Преосвященнейший Игнатий (Костромской) серьезно болен; помолимся о нем». Другою от 9 часов 10 минут пополудни сообщалось: «Ныне в 10 часов преосвященнейший Игнатий скончался». В тот же день получена была мною из Костромы от домашнего секретаря почившего архипастыря Невзорова телеграмма следующего содержания: «Преосвященнейший Игнатий, епископ Костромской, сегодня в 10 часов утра скончался после непродолжительной болезни от крайнего истощения сил».

Довольно полная и яркая картина жизни, служебной деятельности и тихой кончины в Бозе почившего епископа Игнатия заключается в книжке под заглавием «Венок на могилу преосвященнейшего Игнатия, епископа Костромского и Галичского» (Кострома, 1883). Книжка эта составлена и издана бывшим ректором Костромской семинарии архимандритом Иустином[652], весьма много обязанным по службе покойному архипастырю.

К причинам преждевременной кончины преосвященного Игнатия относят, между прочим, огорчение, причиненное ему исключением его имени из списка архиереев, назначенных на высочайшую коронацию, между тем как он сердечно желал и надеялся быть участником в этом торжестве.

Погребение почившего архипастыря совершено было 11-го числа в кафедральном соборе прибывшим из Ярославля преосвященным архиепископом Ионафаном.

26-го числа, отпраздновавши в Христорождественском женском монастыре праздник в честь чудотворной Тихвинской иконы Божией Матери, вечером в 8 1/2 часов с почтовым поездом я отправился, по высочайшему изволению, в Санкт-Петербург для присутствования в Святейшем Синоде.

Вот уже протекла неделя, как я водворился в северной столице, но к трудам, на кои призван, еще не приступал. В среду, 6-го числа, вступлю в