Просроченный долг - Йожеф Лендел

Нет!

Но что нужно делать, что нужно сказать?

Я нем и беспомощен!

Стыдно!

То, что сейчас происходит в Чехословакии, нужно было по «государственному резону», и это уже не начало и еще в меньшей степени завершение. Историческая необходимость? Нет! Только одно из решений.

Ясно одно. Я для этого не нужен, и мне это не нужно, и для меня это не необходимо.

16 сентября 1968 г.

Сегодня две недели с того дня, когда Андраш Мезеи («ЭШ») попросил две недели отсрочки для публикации или для отказа в публикации «НЕТ».

Напишу им письмо: вы — то учреждение, которое, когда дядя Кон прислал из Вены открытку: «Я выбрал свободу», поняли ее так, что дядя Кон сбежал — и изумились, когда через две недели он появился на работе.

* * *

Ответ «ЭШ» на мое стихотворение «НЕТ» — НЕТ!

23 сентября 1968 г.

Лукач хотел бы, чтобы в «Лицом к лицу» Лашшу всё же видел пусть трудный, длительный, но всё же выход (иначе говоря, был бы более оптимистичен).

26 сентября 1968 г.

Я чувствую себя, как те немцы, которые держались в стороне от фашизма (или держали фашизм в стороне от себя), а сейчас они всё-таки должны стыдиться. Они даже не таились, но и не кричали.

29 сентября 1968 г.

Умер Благой Семенович Попов.

Друг, товарищ, кристальной души человек. Я в «С начала до конца» в меру своих сил поставил ему памятник.

6 октября 1968 г.

То, что сейчас у нас (в связи с вступлением в Чехословакию) обзывают интернационализмом, такой же интернационализм, как социализм «национал-социализма».

19 октября 1968 г.

Диалектика без антитезы

На словах мы говорим о диалектическом развитии — тезис — антитезис — синтез.

Но не терпим антитезис в споре, а механически хотим подавить любое противоположное мнение.

Но без оппозиции, без столкновения мнений (которые выражают различные силы) возможны только стагнация, застой.

21 октября 1968 г.

«Колесо истории нельзя повернуть вспять».

Пусть нас не слишком успокаивает эта аксиома. Если не удастся, — если лишь частично удастся — этого достаточно, чтобы искалечить жизнь людей, их творчество, заставить настоящее пойти по плохому руслу, задвинуть будущее на более длинный и трудный путь.

Нельзя совсем повернуть?

А может, они и не желают совсем повернуть, — если достаточно умны и циничны. Не следует недооценивать ни их самих, ни их силу.

26 октября 1968 г.

Испания, 1936

Существенный поворотный пункт в рабочем движении.

Я начинаю это понимать по-настоящему только сейчас, когда после написанного Хемингуэем, Дежё Ясом (к сожалению, очень немногословного) я дошел до середины книги Мальро.

Теперь я вижу, что Москву 1937-го также следует объяснять отсюда — от односторонней оценки поражения рабочего движения. Сталин решил так: необходимы государственная власть и военная сила. Не допускать никаких особых мнений и дискуссий (даже самого предположения об их допущении).

Революция

Баррикады бессильны против самолетов.

И, таким образом, парижские студенческие волнения и забастовка — это шаг назад. (Анархизм, думается, это сказал Ленин, — наказание за ошибки инертности рабочего движения.) (Анархизм нередко являлся своего рода наказанием, за оппортунисти- ческие грехи рабочего движения» (Ленин. Соч. 4 изд. Т. 31. С. 16).) Но (хотя умная хитрость Де Голля спасла Париж от кровопролития) факт, что рабочие — 10 миллионов — бастовали, это такая новация, на которую я в «обществе благосостояния» даже уже не надеялся.

* * *

Но есть новая тактика, против которой военная сила почти беспомощна. Пассивное сопротивление, сохраняющее интактность.

Эта чешская тактика сейчас, через два месяца после 21 августа, представляется более победоносной, даже чем баррикады. На баррикадах — лучшие истекали кровью, слабые впадали в панику. А здесь сильные становятся сильнее благодаря тактике, отвечающей желанию слабых.

Результат пока еще оценить нельзя.

* * *

Историки, этнографы, философы открыли, что богов создали люди.

Но это видно и из того, что все боги злобны, ревнивы, властолюбивы и, главное, мстительны.

Только малые, ангелы, святые, неприметные — добрые и хорошие. Те, кто стоят на низшей ступени: санитары, нянечки и те матери, которые сами ухаживают за своими детьми, и те отцы, которые учат их пахать, сеять и плотничать.

5 ноября 1968 г.

Дерево еще голо, когда по его стволу поднимаются рождающие почки соки, а ствол уже защищается зимней сухостью, когда с его ветвей свисает ещё незрелый плод.

Тайна в том, что не видно глазу. Тайна — зазеленеет ли и в будущем году это дерево?

Иногда корни уже знают тайну, но, может быть, только лесник, может быть, только молния будущей весны.

* * *

Желание плодиться стимулировано смертью?

Желание творить — осознание того, что приближается смерть? Мы сами — лесник, который заранее отмечает назначенную к порубке делянку, мы сами — дерево, и топор, и лесоруб, мы доставляем доски к будущим гробам — наш уже готов.

6 ноября 1968 г.

Депримирует (Подавлять, усмирять, придавливать (deprimo, лат.).), что в «Лицом к лицу» я достиг потолка своих способностей. Поэтому я не могу написать «Последние дни Ба-ницы».

Конечно, ощущению депримации способствует (но лишь в незначительной степени и только потому, что нужно — равно как в тактическом, так и в писательском аспекте — много думать о «Лицом к лицу») то, что уже вот три года не могу опубликовать то, что считаю своим лучшим произведением, «замковым камнем».

Но ведь и три года назад я считал его «замковым камнем» и потолком. Почему сейчас это угнетает меня настолько, что я не могу начать большую (трудоемкую) работу, то есть оставляю ее незавершенной?

8 ноября 1968 г.

Читая Мальро

Я хотел бы жить так, как жил Мальро. Только я — и это не случайность, а относится к субстанции моей жизни — всю свою жизнь был гол, как сокол, и поэтому я смог написать хорошие книги.

Между прочим, наш отец родной Сталин спас мне жизнь. Мои разнообразные познания, то, что я не терялся в любой компании, совершенное (тогда) знание языка (Немецкого.) и лояльность просто предназначали меня стать разведчиком. Только заботами нашего отца родного Сталина я очутился за 4000 километров от фронтов, где не слыхал ни одного пушечного выстрела — и по сей день жив.

Осталось лишь одно средство борьбы за свободу — в равной степени народу, человеку — осторожная, но непрерывная, распространяющаяся на всё и вся пассивная резистенция (Сопротивление, противодействие (resistentia, лат.).).

От конформизма и манипулирования это также спасает — пассивная (но одновременно постоянно активная) резистенция.

22 ноября 1968 г.

Дело Куна?

Сегодня здесь был человек из советского посольства, Ципо-ренко, который