Жизнь Степана Бандеры: терроризм, фашизм, геноцид, культ - Гжегож Россолински-Либе

приспосабливались к новым политическим и социальным обстоятельствам, но существенно не изменяли своих крайне правых и, по сути, фашистских убеждений, в том числе не отказывались от идеи «освобождения» Украины и превращения ее в авторитарное национальное государство фашистского типа.

В разрез со своими ожиданиями, Бандера не стал в 1941 г. Провідником украинского коллаборационистского государства. Этот факт, а также пребывание Бандеры под арестом до сентября 1944 г. позволили ему в годы «холодной войны» избежать заключения и репрессий и продолжить «освободительную борьбу» с «врагами украинского народа». В отличие от Павелича, который в 1941 г. был более «удачливым» и «успешным», чем Провідник, у Бандеры не было необходимости просить Перона или Франко предоставить ему убежище (хотя каудильо и приглашал его поселиться в Испании): Бандера вступил в союз с западными спецслужбами и долгое время пользовался их покровительством.

С тридцатых и по начало пятидесятых годов ОУН как движение, деятельность которого связана прежде всего с Западной Украиной, претерпевало различные изменения, но, как и Бандера, эта организация никогда не отказывалась от своей националистической и этнократической направленности.

ОУН возникла на базе террористической УВО и в дальнейшем, в тридцатые годы, оставалась террористической и ультранационалистической организацией, очень похожей на усташей, с которыми она тесно сотрудничала. Однако с определенного момента ОУН(б) начала развиваться в направлении, отличном от усташистского, что было связано с непризнанием Гитлером провозглашенного 30 июня 1941 г. украинского государства и арестом ряда ведущих деятелей ОУН(б). При этом в отношении этнического насилия ОУН оставалась на тех же позициях, что и усташи и ряд других центрально- и восточноевропейских фашистских движений. В конце 1942 - начале 1943 г. (после создания УПА) ОУН стала партизанским подпольным движением, подобно «лесным братьям» в Прибалтике, не отказавшись при этом от своего фанатичного суицидального национализма и практики массового убийства мирных жителей.

Многое, что связано с Бандерой, его движением и культом, выглядит не совсем однозначно, что мы хорошо видим, когда анализируем использование названий «бандеровец»/«бандеровский», применяемых для обозначения различных людей и концептов. Люди, именуемые «бандеровцами», в разное время так или иначе солидаризовались с Бандерой, но происходило это в контексте самых разнообразных обстоятельств. Среди бандеровцев мы можем встретить не только военных преступников, фашистских революционеров и тех представителей диаспоры или постсоветского пространства, которые принялись прославлять и сакрализировать Бандеру, сформировав тем самым позитивное к нему отношение, но и людей, которых называли «бандеровцами» то ли в связи с тем, что их обвиняли в возможной поддержке ОУН и УПА, то ли

в связи с тем, что они разговаривали по-украински в русскоязычных регионах Украины, то ли потому, что они находились в стане противников советского режима. Рассматривая культ Бандеры в его различных проявлениях, важно помнить об этих различиях и вычленять разнообразные аспекты политизации этой темы.

Человек. Движение. Культ

Было бы неправильно приписывать Бандере только одну политическую идентичность, то есть ставить на нем клеймо националиста, фашиста, террориста, врага СССР или революционного идеалиста. Как показало это исследование, на Бандеру оказал влияние целый ряд идеологических концепций и обстоятельств, в том числе религия. В разное время он отдавал предпочтение скорее фашизму, чем национализму, или скорее терроризму, чем революционному идеализму. Его биография, помимо особенностей стремительной политической карьеры, богата фактами и личного характера. Он был сыном греко-католического священника, братом трех сестер и трех братьев, мужем и отцом троих детей, другом большого числа людей, некоторым из которых нравились его чувство юмора и отеческая мудрость. Он, как утверждают, был одержим женщинами и предпринимал попытки насилия над ними. Его ум бередили противоречивые идеи, он занимался самыми разными делами. Однако главным его достижением можно назвать то, что он стал лидером движения, пытавшегося образовать авторитарное национальное государство фашистского типа и «очистить» его от этнических врагов и политических противников - евреев, поляков, русских, «советов», а также от коммунистов, левых, консерваторов и украинцев с демократическими взглядами.

Бандера не обязательно был воплощением зла, монстром или садистом, как утверждают некоторые его критики. Наибольший дискомфорт, когда идет речь об оценке его личности, вызывает его одержимость идеей «освобождения» Украины и понимание им массового насилия как средства для достижения этой цели. У него полностью отсутствовало сочувствие к определенным группам людей, в частности к «оккупантам» и «врагам народа». Он расценивал их ликвидацию как политический успех и был готов отправить на верную смерть тысячи людей (даже из круга своих сторонников). Некоторые из его идеалов, в том числе защита украинцев от поляков и русских, могут показаться благородными, но это не означает, что методы, применявшиеся им и его движением, не следует разоблачать и критиковать, как и продолжающиеся их отрицание и эвфемизацию.

Бандера вырос в религиозно-патриотической семье. Его мировоззрение сформировалось под влиянием его отца - греко-католического

священника и националиста, участвовавшего в борьбе за образование украинского государства. Важную роль в жизни Бандеры играла религия, но все же не такую значительную, как национализм. В юные годы на мировоззрение Бандеры оказали влияние неудачные попытки образования украинского государства и польско-украинский конфликт. Оба государства, провозглашенные украинцами в близкие по времени месяцы 1918 года, были разгромлены: одно (во Львове) - поляками, другое (в Киеве) - советами. Годы становления Бандеры связаны со специфическим общественным климатом II Речи Посполитой - государства, в условиях которого украинцы считали поляков оккупантами украинских земель, а поляки часто относились к украинцам как к гражданам второго сорта. Польские власти закрывали украиноязычные школы, запрещали использование слов «украинец»/«украинский», а в 1934 г. даже отказались от выполнения условий Малого Версальского договора, гарантировавшего права национальным меньшинствам. Все это, как и то, что происходило в УССР (в особенности голод 1932-1933 гг.), производило на Бандеру сильное впечатление, наталкивая его и многих других молодых украинцев на вывод о том, что им необходимо использовать все методы, включая войну и массовое насилие, чтобы создать государство, которое позволит «выжить» украинскому народу.

В гимназические годы Бандера изучал труды Михновского, Донцова и других идеологов, радикализировавших украинский национализм, который накануне, в XIX в., еще оставался социальным и умеренным и не принимал этнократических, расистских и агрессивных форм. Бандера также увлекался изучением деятельности различных тайных революционных и террористических организаций, которые в разное время и в разных странах были созданы русскими нигилистами, польскими повстанцами, большевиками, итальянскими фашистами и немецкими национал-социалистами. Увлечение Лениным, охватившее его под влиянием работ Донцова, не помешало ему позднее с ненавистью относиться к коммунизму. Будучи сначала главой референтуры пропаганды, а затем главой Краевой экзекутивы, Бандера, как мы можем судить по его действиям и высказываниям, в полной мере интернализировал идеологические