Всемирный потоп - Адам Туз

Ключевыми словами этого проекта были мирные отношения между великими державами, разоружение, торговля, прогресс, технология и связь. Но в своей основе, в понимании самой Америки, в концепции того, чего от неё следовало ожидать, этот был глубоко консервативный проект.

Вильсон и Гувер хотели, чтобы революционные преобразования затронули весь остальной мир, а ещё лучше, чтобы эти преобразования стали поддержкой того, что им представлялось идеалом судьбы самой Америки. Тем не менее их консерватизм не был направлен вперёд — к маккартизму и холодной войне. Напротив, он был направлен назад — в XIX век. За 50 лет, предшествовавших 1914 году, ни одной стране не довелось пережить более жестоких конфликтов, вызванных «неравномерным и многосторонним развитием», чем те, через которые прошла Америка. Наступивший после кровопролитной гражданской войны позолоченный век сулил новое единство и новую стабильность. Два поколения американских прогрессистов видели свою главную задачу в том, чтобы не допустить распространения разрушительных идеологий и социальных сил XX столетия, чтобы не нарушить обретённое Америкой равновесие. О хрупкости этой концепции свидетельствовали унижения, которым Вильсон подвергался в Конгрессе, панический страх перед «красной угрозой» и внезапная дефляционная рецессия 1920–1921 годов. Возврат к «нормальности», казалось, позволил восстановить консервативный порядок, но лишь до тех пор, пока в 1929 году он не оказался под ударом самого разрушительного за всю историю экономического кризиса. К 1933 году идея того, что Америке удастся избежать вихря исторических событий XX века, изжила себя сама. Миллиарды долларов были потеряны в Европе. В Азии попытки Америки добиться стабилизации ситуации в мире, держась от него на расстоянии, закончились провалом. Интернационализм в стиле договора Келлога-Бриана, не подкреплённый санкциями, грозил дискредитацией самой идеи «новой дипломатии».

Первой реакцией было желание полной изоляции. Политика «Нового курса» на её ранней стадии была заложницей такого порыва. Эту политику один историк назвал «великой изоляционистской аберрацией»[1502]. Перемены внутри страны покупались ценой ухода с международной арены. Однако рост числа внешнеполитических вызовов в 1930-х годах не позволял администрации Рузвельта оставаться в стороне. «Новый курс» привёл к созданию мощного американского государства, способного оказывать на мировой арене гораздо более позитивное и интервенционистское влияние, чем после Первой мировой войны. Но именно такого статуса великой милитаризованной державы прогрессивисты из разряда Вильсона и Гувера надеялись избежать. При всей новой мощи Америки неизбежным становится вывод, который приводит в замешательство. В связке государств, «скованных одной цепью», двигавшейся в непредсказуемом направлении, США оказались ведомыми в неменьшей степени, чем ведущими.

В 1929 году, говоря о европейской интеграции, Аристид Бриан признал радикализм требований нового мира. «Всем самым мудрым и важным поступкам человека всегда был присущ элемент безумства или безрассудства»[1503], — говорил он. Эта типично изящная и диалектически глубокая фраза удивительным образом определяет рамки продолжающейся дискуссии об историческом отрезке, который мы рассмотрели. Конечно, в ретроспективе доморощенные реалисты с лёгкостью критикуют прогрессивные взгляды на порядок, сложившийся в межвоенный период, считая их симптомами разочарования в либеральном идеализме и печальной увертюрой к умиротворению. Но взгляд в прошлое не только обманывает, но и проясняет. Как показано в настоящей книге, неустанный поиск новых путей обеспечения порядка и сохранения мира был проявлением не увязшего в заблуждениях идеализма, но более высокой формы реализма. Стремление к созданию международной коалиции и сотрудничеству было единственным уместным ответом на неравномерное и многостороннее развитие, на жизнь в международной связке «скованных одной цепью». Это были расчёты нового типа либерализма, Realpolitik прогресса. И эта драма ещё более волнует оттого, что она остаётся незавершённой, незаконченной историей, не менее серьёзным вызовом для нас и сегодня.

Примечания

1

W. Wilson, «The Reconstruction of the Southern States», Atlantic Monthly, January 1901, vol. lxxxvii, р. 1–15.

2

J.M. Keynes, «Mr Churchill on the Peace», New Republic, 27 March 1929.

3

The Times, 27 December 1915, issue 41047, р. 3.

4

Reichstag, Stenographischer Bericht, vol. 307, 850 ff, 5 April 1916, р. 852.

5

W.S. Churchill, The Gathering Storm (Boston, MA, 1948), р. vii.

6

W.S. Churchill, The Aftermath (London, 1929), р. 459.

7

G.L. Weinberg (ed.), Hitler's Second Book (New York, 2006).

8

См. его работы, собранные на: http: // www.marxists.org/archive/trotsky/works/.

9

Центральная тема книги C. Schmitt, Positionen und Begriffe im Kampf mit Weimar-Genf-Versailles 1923–1939 (Berlin, 1940).

10

Эта фраза получила распространение благодаря книге: D. Chakrabarty, Provincializing Europe (Princeton, NJ, 2000), который заимствовал ее у H.-G. Gadamer, по всей вероятности, из «Karl-Jaspers-Preis Laudatio für Jeanne Hersch», Heidelberger Jahrbücher 37 (1993), р. 151–158. Сам Гадамер связывает эти впечатления со своим ранним детством, которое пришлось на годы после окончания Первой мировой войны.

11

Две прекрасно аргументированные точки зрения по этому вопросу изложены в книгах: M. Hardt and A. Negri, Empire (Cambridge, MA, 2001); М. Хардт и А. Негри, Империя (Москва, 2004) и C. S. Maier, Among Empires: American Ascendancy and Its Predecessors (Cambridge, MA, 2006).

12

L. Trotsky, «Is the Slogan «The United States of Europe» a Timely One?» http: //www.marxists.org/archive/trotsky/1924/ffyci-2/25b.htm; Л. Троцкий. О своевременности лозунга «Соединенные Штаты Европы» // Правда. 1923. 30 июня.

13

A. Hitler, «Zweites Buch» (неопубликовано), р. 127–128.

14

Это близко к ряду теорий войны, связанных с «переходом власти» и «сделками», изложенными в: A. F. K. Organski and J. Kugler, The War Ledger (Chicago, IL, 1980).

15

В теориях войны, связанных с концепцией «передачи власти», фактор готовности рисковать отмечается такими авторами, как W. Kim и J. D. Morrow, «When Do Power Shifts Lead to War?», American Journal of Political Science 36, no. 4 (November 1992), р. 896–922.

16

О политических ставках, сделанных еще в самом начале войны, см.: H. Strachan, The First World War (London, 2003).

17

F. R. Dickinson, World War I and the Triumph of a New Japan, 1919–1930 (Cambridge,2013)