Император Пограничья 7 - Евгений И. Астахов

мы принимаем всех желающих. Конечно, не бесплатно — подпишут трудовые договоры лет на пять-десять без права выезда. Честная сделка: мы даём защиту и кров, они отрабатывают полученные блага.

Безопасность — вот истинный капитал в преддверии Гона. Сейчас княжества выбрасывают людской ресурс на помойку, закрывая ворота перед простолюдинами. Но после Гона, когда волна тварей сметёт незащищённые деревни, когда погибнут тысячи… Вот тогда-то и выяснится, кто был дальновиднее. Рабочие руки станут на вес золота. Поля некому будет пахать, мастерские опустеют, рудники встанут. И тот, кто сохранит людей, получит невероятное преимущество.

— Воевода, кажется, наш усатый друг возвращается, — заметил Евсей.

Действительно, десятник брёл обратно, а рядом с ним быстрым шагом шёл офицер в форме лейтенанта городской стражи. По его лицу читалось крайнее раздражение.

— Филимонов, какого дьявола ты меня дёргаешь? — рявкнул офицер на десятника. — И что за бред несёшь — тебе кто-то приказал меня привести? Ты в своём уме?

Усатый мялся, явно не понимая, что происходит:

— Так точно приказали… вроде… Нет, точно приказали, Ваше благородие.

— Пьян, что ли? — офицер повернулся к нам, готовый выплеснуть раздражение. — А вы чего тут…

Слова застряли у него в горле. Старший лейтенант вгляделся в моё лицо, и его глаза расширились от узнавания.

— Господи помилуй! — выдохнул он. — Вы же… Боярин Платонов? Воевода из Угрюма?

— Он самый, — подтвердил я спокойно.

Офицер мгновенно преобразился. Раздражение сменилось подобострастной улыбкой, он даже спину выпрямил.

— Проезжайте, Ваше Благородие! Немедленно проезжайте! — он развернулся к десятнику, который всё ещё стоял с отсутствующим видом. — Филимонов, болван! Это же сам воевода Платонов! Тот, что боярина Елецкого сразил! Как ты посмел…

— Ничего страшного, — перебил я. — Человек выполнял приказ. Пусть и не совсем адекватно.

— Простите этого дурака, боярин, — офицер заискивающе улыбнулся. — Он у нас недалёкий, на службе недавно. Не признал вас, не серчайте. Открывай ворота, живо!

Стражники засуетились, отодвигая баррикады. «Бурлак» медленно въехал в город. В зеркале заднего вида я видел, как офицер что-то выговаривает усатому десятнику, который всё ещё выглядел потерянным и не понимал, за что его ругают.

Через четверть часа мы припарковались у нового места проживания Коршунова. Это оказался небольшой дом на окраине, имеющий несколько путей отхода. Имелась там и охрана, незаметно несущая дежурство. Глава разведки исполнил мой наказ, укрепив собственную безопасность.

— Прохор Игнатьевич, — Родион поднялся навстречу. — Рад видеть вас целым после встречи с демидовскими молодчиками.

— Взаимно, — я сел напротив. — Есть новости?

— Сплошные новости, только успевай фиксировать, — разведчик огляделся и понизил голос. — Но сначала о главном. Эта вся схема со взятками за проход в город — дело мутное и разветвлённое.

Коршунов достал из кармана сложенную бумагу и развернул её на столе. Схема с именами и стрелочками.

— Низовое звено — мелкие клерки и стражники у ворот. Берут по мелочи, делятся с непосредственным начальством. Но это так, крохи. Основные деньги идут наверх.

— Кто наверху?

— Пока точно не установил, но всё указывает на кого-то из городской управы. Возможно, сам градоначальник или его заместитель по безопасности. Командир пограничной службы, понятно, в доле. Без такого прикрытия схема бы не работала — слишком много людей задействовано, слишком открыто всё происходит.

Я задумчиво кивнул. Логично. Чтобы обеспечить бесперебойную работу чёрного рынка пропусков, нужен был человек с доступом к спискам, печатям и — самое главное — с влиянием на пограничную стражу.

— Займись этим вопросом, Родион. Мне важно знать, кто стоит во главе. Такой человек может оказаться полезным… или опасным. В зависимости от обстоятельств.

— Понял, воевода. Дайте пару дней — выясню всю подноготную.

— Отлично. Что ещё?

Коршунов убрал схему и наклонился ближе:

— По Демидовым информация собирается. Оказывается, у них есть летнее поместье возле Ильиной Горы. Туда семейство выезжает обычно в жаркие месяцы. Сейчас пустует, охрана минимальная. Ещё выяснил про два склада — один в Черноречье, второй в Уральскограде. Там хранят руду перед отправкой на переплавку.

— Продолжай копать. После Гона эта информация может пригодиться.

Мы обсудили ещё несколько текущих вопросов, после чего я поднялся:

— Держи связь. Если что срочное — звони не стесняясь.

— Есть, Прохор Игнатьевич. Удачи с вашими делами.

Сев в машину, я обратился к Гавриле:

— Слушай задание. Вернёшься к городским воротам, погуляешь там час-другой. Послушай, о чём люди говорят, приглядись к схеме работы спекулянтов. Особенно интересует — сколько берут за пропуск, как оформляют, есть ли гарантии.

— Понял, воевода. Прикинусь беженцем, поболтаю с народом?

— Именно. Но осторожно — не светись лишний раз. Встретимся через два часа у нашего представительства.

Гаврила кивнул и растворился в толпе. Парень толковый, разузнает что нужно. А меня ждали иные дела.

* * *

Представительство Угрюма располагалось в том же здании, где раньше была лавка «Мечта рукодельницы». Теперь вывеску сменили на лаконичную «Представительство острога Угрюм», а у входа всегда дежурил охранник — крепкий мужчина с внимательными глазами, подобранный Коршуновым из числа бывших стражников. Сегодня на посту стоял Семён — немногословный ветеран с седыми висками.

— Добрый день, воевода, — он кивнул мне и открыл дверь.

Внутри царила деловая атмосфера. За конторкой сидела Листратова, аккуратно заполняя какие-то бумаги. В дальнем углу наш приказчик, Савельев, беседовал с пожилой парой — судя по заштопанной одежде и измождённым лицам, очередные кандидаты на переезд.

Заметив меня, управляющий извинился перед посетителями и поспешил навстречу:

— Прохор Игнатьевич! Не ожидал вас так скоро. Есть важные новости?

— И новости есть, и поручения будут, — я окинул взглядом помещение. — Давай в кабинет, там поговорим.

Поднявшись на второй этаж, мы расположились в креслах.

— Докладывай обстановку, — попросил я.

Никита вздохнул и потёр переносицу — жест, который я уже привык у него видеть, когда дела шли не слишком гладко.

— Поток желающих переехать практически иссяк, Прохор Игнатьевич. После того как власти закрыли город для простолюдинов, к нам почти никто не обращается. Раньше люди приходили сами, узнав о возможности начать новую жизнь в Угрюме. Теперь же… — он развёл руками.

— Что с должниками в тюрьме?

— Там мы тоже выбрали всё, что можно. Остались либо совсем пропащие — пьяницы, которые пропьют любой второй шанс, либо настоящие преступники. Убийцы, насильники, конокрады. С такими связываться себе дороже.

Я задумался. Ситуация