Убийство Кирова. Смертельная тайна сталинской эпохи - Гровер Ферр

истории, который можно было бы описать как период «массового террора», был в 1937–1938 гг. Хрущев сам был в самом центре его, одним из худших преступников, в то время как именно Сталин и Берия положили ему конец. В течение трех месяцев после смерти Сталина Министром объединенного МГБ и МВД был Берия, который проталкивал реформы судебной системы.

Иван Серов и Катынь

Лено пишет:

И. А. Серов… участвовал в казни приблизительно 15 000 польских военных заключенных в катынском лесу в 1940 г. (Л 560).

Это заявление – абсолютная фальшивка. Лено ссылается на статью Никиты Петрова, исследователя от правого общества «Мемориал» в российском журнале «Отечественная история» в 1997 г. Несомненно, немногие люди будут проверять эту статью. В ней Петров сообщает:

В 1940 г. Серов стал соучастником одного из самых отвратительных сталинских преступлений – массового расстрела поляков – военнопленных и гражданских лиц; позднее получившего название «Катынского дела» – по названию местности под Смоленском, где впервые были найдены останки расстрелянных.

Заметьте, Петров заявляет здесь, что Серов участвовал в Катынской бойне. Однако затем Петров продолжает:

Расстрелы происходили и на Украине. Отвечал за них Серов. В 40–50-х гг. вину за эти преступления неизменно возлагали на гитлеровцев. Серов, будучи тогда Председателем КГБ, разоблачил себя, высказав недовольство чекистами, не сумевшими скрыть следов преступления: «С такой малостью справиться не смогли, – в сердцах проговорился он. – У меня на Украине их (расстрелянных поляков. – Н.П.) куда больше было. А комар носа не подточил, никто и следа не нашел…».

Ниже мы проанализируем источник, который цитирует Петров. Здесь мы отметим несколько моментов.

• Серов вовсе не заявляет, что он «участвовал» в Катынской бойне. Наоборот, Серов ясно дает понять, что он не имел никакого отношения к Катыни. Он ссылается лишь на то время, когда он был на Украине. Согласно этому заявлению Петрова, Серов сказал, что те, кто участвовали в Катынской бойне, действовали некомпетентно, в то время как он сам был более осторожен, и никто не нашел следов тех, которых он казнил.

• Серов вообще не признавался в том, что расстреливал поляков. Он ссылается на своих жертв как на «них», слово, которое, кажется, просто означает «расстрелянных», – людей, которых казнили. Нет никакого намека, что оно значит «польские военные заключенные и гражданские лица» или даже просто «поляки». Это Петров, а не Серов вставил упоминание о «казненных поляках».

Первоисточник Петрова – с. 204 первого тома труда Сергея Хрущева «Никита Хрущев: кризисы и ракеты: взгляд изнутри». (М.: «Новости», 1994).

Со Сталиным поляки связывали немало горьких воспоминаний. Это и пакт Риббентропа-Молотова, подписанный в преддверии нападения на Польшу, и братские могилы Катыни… О Катыни я впервые услышал в те годы.

Меня поразила чудовищность выдвинутых обвинений, и, конечно, я в них не поверил… Однако вскоре убедился в их истинности.

Мне довелось услышать подтверждение столь яростно отвергаемых обвинений из авторитетного источника, от генерала Серова.

При отце он запретной темы не касался, а тут как-то заехал в его отсутствие по какому-то делу.

Катынь волновала в те дни всех. Аджубей, я уж не помню в связи с чем, спросил генерала, как же это они недосмотрели?

Иван Александрович отреагировал на вопрос зло, я бы сказал, даже болезненно. Он стал говорить какие-то колкости в адрес белорусских чекистов, допустивших непростительный, с его точки зрения, прокол.

– С такой малостью справиться не смогли, – в сердцах проговорился Серов. – У меня на Украине их куда больше было. А комар носа не подточил, никто и следа не нашел… (Хрущев 203–204).

Этот отрывок раскрывает еще более важные пункты:

• С. Хрущев не точно впомнил слова Серова – ибо невозможно, что Серов говорил о «белорусских чекистах» по отношении к Катыни.

• И невежество С. Хрущева, которому неизвестно было, что Катынь находится не в Белоруссии, а в России, недалеко от Смоленска. Если «Катынь волновала в те дни всех», как утверждал Хрущев, он вряд ли мог совершать такую элементарную ошибку.

• Двусмысленные слова Серова не подтверждают, что Советы осуществили Катынскую бойню или что он хотя бы знал о ней, не говоря уже о его участии в ней. Слова Серова – вспышка гнева на НКВД-эшников (и никак не «белорусских»), которые, если и расстреляли поляков в Катыни, то сделали это некомпетентно.

• Отрывок подтверждает, что сам Серов заявлял, что он не участвовал в том, что произошло в Катыни – его сферой деятельности была Украина.

На Украине было множество казней в конце 1930-х годов, включая казни украинских националистов. Серов, возможно, участвовал в них – сам Хрущев, бесспорно, был вовлечен в них, как Первый Секретарь Коммунистической партии Украины. Но, даже если Серов в действительности сказал что-то о Катыни, он не признал, что он принимал участия в этом деле.

История казней польских военнопленных и других поляков, названная «Катынской бойней», с успехом опровергается[12]. Убеждение, что Советы были преступниками, – это своего рода пережиток прошлого, приемлемый в определенных кругах, ориентированных на холодную войну, в которых считается непристойным допускать историческое расхождение во мнениях по этой теме. Есть версия, что Советы все-таки расстреляли всех поляков, как заявили нацисты в своем пропагандистском отчете 1943 г. Однако вышеуказанные слова Серова не подтверждают этого.

Здесь мы отмечаем, что переводчик английского варианта перевода, некая Ширли Бенсон, исказила русский текст. В русском оригинале Сергей Хрущев написал: «Серов в сердцах проговорился». Переводчик заменяет это фразой «in a fit of anger Serov let the cat out of the bag», то есть сознался в преступлении. Но в действительности, это как раз то, что не делал Серов!

Здесь есть более существенный момент. Этот анализ неявно допускает, что данный эпизод в книге Сергея Хрущева подлинный – не только в том, что Серов действительно сказал что-то в этом духе в присутствии С. Хрущева, но и то, что сын Хрущева в точности воспроизвел слова, которые произнес Серов в 1956 г. Но собственная книга Лено содержит прекрасное краткое резюме исследования:

…что человеческая память чрезвычайно покладиста, и устное изложение событий ненадежно (Л 9).

Никто больше не слышал, чтобы Серов произносил слова, которые Сергей Хрущев приписывает ему. Если руководствоваться принципом “testis unus testis nullus” (один свидетель – не свидетель), то лишь этот факт лишает это утверждение доказательной силы. Кроме того, Хрущев, очевидно, записал это лишь десятилетия спустя. Более того, к тому времени как он все-таки написал это, Горбачев и Ельцин уже заявили, что СССР действительно расстрелял поляков у Катыни, и этот факт был повсюду опубликован. Рассмотрение Лено вопроса о подверженности памяти ошибкам включает примеры воспоминаний, на которых повлияли утверждения, сделанные позже.