Мифы Центральной и Южной Америки: майя, ацтеки, инки и другие - Коллектив авторов

class="p1">Жили-были двое богов: бог-отец Тонакатекутли и богиня-мать Тонакасиуатль – владыки Омейокана – тринадцатого, самого верхнего неба. Было у них четверо сыновей, приглядывавших за сторонами света: знакомый нам Кецалькоатль приглядывал за западом, Уицилопочтли – за югом, Тескатлипока красный – за востоком и Тескатлипока черный – за севером. Каждый из них обладал своим цветом (зеленый, желтый, красный и черный).

Сотворение мира по-тольтекски началось с того, что два брата, Кецалькоатль и Тескатлипока, притащили с небес богиню Тлальтекутли, которая отчаянно при этом кусалась. Из ее тела боги создали землю, из волос – растения, из глаз – колодцы и так далее. Затем, через 600 лет, на свет появились Солнце и огонь. Закончив с мироустройством, братья занялись созданием мужчины и женщины, которые, по их замыслу, должны были пахать и ткать. Но как организовать работу людей, чтобы делалось все вовремя? Пришлось сотворить время и календарь, а затем и Луну, чтобы светить в ночное время.

Наконец, боги создали великанов, которые по примеру греческих атлантов взвалили на себя небо.

Кетцалькоатль и Тескатлипока, Бурбонский кодекс, XV в.

Про Кецалькоатля и его любимый город Толлан – прообраз рая на земле – мы уже поговорили, так что давайте познакомимся с остальной компанией, тем более что Тескатлипока и Уицилопочтли перекочевали затем в пантеон ацтеков.

Бог ветра Тескатлипока («Дымящееся зеркало») – во многом антипод Кецалькоатля. Это бог ночи и покровитель всех, кому темнота милее света, – от жрецов до разбойников. Индейцы его откровенно побаивались, о чем говорят присущие ему эпитеты, такие как Йаотль («Враг») или Мойокойоцин («Капризный владыка»). Достаточно интересный и сложный персонаж тольтекского, а также майяского, пантеона, унаследованного впоследствии ацтеками. С одной стороны, он может дать богатство, с другой – олицетворяет жертвенный нож и кровь жертвы, холод… и даже эхо. Последнее он унаследовал, слившись с Тепейолотлем – ягуароподобным богом гор. Он и творец мира, и его разрушитель, благодетель и злодей, мститель и убийца.

Его любимым занятием было превратиться ночью во что-нибудь ужасное, типа тела без головы с двумя постоянно стучащими дверцами на груди, и отправиться испытывать молодых воинов, вызывая их на бой. Победишь такое чудо-юдо – получишь столько колючек агавы, сколько захватишь пленников в ближайшем бою. Проиграешь – не обессудь. Можно предположить, что многие юные воины после таких встреч зарекались пить пульке на ночь.

В отличие от милого и интеллигентного (насколько им можно было быть в те времена) Кецалькоатля, Уицилопочтли («Колибри-левша») был богом войны и воинов. О нем, так же как и о Тескатлипоке, мы еще поговорим в главе об ацтеках. Не могли же ацтеки, обожающие все, что связано с цивилизацией тольтеков, не позаимствовать и их богов?

Удивительно, но при том, что Тонакатекутли и Тонакасиуатль считались верховными богами, специальных культов у них не было. Подобно английским королям, они царствовали, но не правили. Но и божественная четверка их сыновей тоже не безраздельно управляла миром. Как и майя, тольтеки поклонялись силам природы, создав сонм «узкоспециализированных» богов. Боявшимся погодных катаклизмов и хищников людям казалось, что если они отдадут им самое ценное – свои или чужие жизни, то боги будут к ним милостивы. А те постоянно требовали кровавых жертв. Так что Кецалькоатль оказался среди них «белой вороной», хоть и «Пернатым Змеем».

Тем не менее тольтеки по любви к кровавым жертвам не идут ни в какое сравнение с ацтеками, о которых пойдет дальше рассказ.

В честь великого Кецалькоатля палеонтологи назвали крупнейшего из ныне найденных птерозавров, живших примерно 70–66 млн лет назад в меловом периоде мезозоя. Размах его крыльев составлял около 12 м, почти в три раза больше, чем у современного альбатроса – самой крупной летающей птицы. Что ж, вполне логичное имя для крылатой рептилии, относящейся к тому же классу пресмыкающихся, что и змеи. Правда, вместо перьев его тело было покрыто протоперьями, напоминающими волоски, но это уже мелочи. Ученые до сих пор не сошлись во мнении, чем питался крылатый монстр: рыбой, мертвечинкой или мелкими динозаврами и млекопитающими.

Глава 4

Воинственные ацтеки

Солнце уже высоко стояло над горизонтом, когда Ишиптлатли в сопровождении жрецов подошел под музыку к основанию Великой пирамиды и поставил ногу на первую ступень. Вот и все, ему осталось сделать сто четырнадцать шагов, по числу ступеней пирамиды, и его путь будет окончен. Он оглянулся. Вся площадь была запружена народом в парадных одеяниях. Всем хотелось посмотреть, как принесут в жертву живое воплощение бога Тескатлипоки, и он был горд, что ему доверили исполнять эту роль. Он и не ожидал ничего другого, когда в прошлом году попал в лапы к «ягуарам», но они его оставили в живых за красоту. Что же, его лицо и статная фигура продлили ему жизнь на целый год. Ему повезло, очень повезло. Перед глазами юноши промелькнуло воспоминание, как совершался ритуальный обряд поедания его предшественника, и ему тоже достался кусочек его тела. Но это была такая мелочь по сравнению с тем, как на празднике по случаю завершения строительства этой пирамиды здесь, в главном храме Теночтитлана и в храмах поменьше по всему городу, за день было принесено в жертву двадцать тысяч человек, хотя кто их считал… Тогда по этим ступеням текли потоки крови, а тела громоздились друг на друге у ее подножия.

Ишиптлатли подумал, что вряд ли богу Солнца понравилось, когда к нему нагрянула сразу такая толпа народа. Вряд ли он смог всех приветить должным образом. А он придет к нему один и сможет сполна насладиться божественным гостеприимством. Ему, несомненно, очень повезло.

Вчера одна из его четырех ритуальных жен, олицетворявшая богиню Коатликуэ, вдруг расплакалась, потому что ей стало его жаль. Глупышка! «Цветочные войны» для того и существуют, чтобы добывать пленных для принесения в жертву. Если бы он был более проворным, то, возможно, наблюдал бы сейчас снизу за церемонией, а не был ее главным действующим лицом. Значит, богам так было угодно.

Да он целый год жил как бог, рядился в богатые одежды, о которых не мог и мечтать, носил украшения из бирюзы и золотые колокольчики на ногах, ел вкусную еду, и, когда шел по городским улицам в сопровождении свиты, ему все улыбались, кланялись и хотели услужить. Сам тлатоани перед ним заискивал. Жаль только, что ритуальная женитьба на четырех красавицах-«богинях» была так поздно. Душу не успел отвести. Единственное, что омрачало ему этот год, – необходимость учиться играть на флейте. Зачем,