Прорыв Линии Маннергейма - Артем Владимирович Драбкин

русских солдат. Недаром эту бесславную войну сейчас замалчивают и не упоминают о ней. Финны превосходили нас в вооружении, особенно в автоматах и минометах, чего у нас еще не было, разве только единичные у разведчиков и командиров. Невольно возникает вопрос: ну почему в войнах нашего столетия Россия (СССР) не была подготовлена и выходила из положения только кровью солдат?

В Ленинград я вернулся где-то в апреле. Встреча однокурсников была радостной, у каждого было что рассказать о военных эпизодах, о пережитом. Но вернулись не все. Пять наших товарищей пали смертью храбрых, один лежал в госпитале с тяжелым ранением груди, один пришел с пожизненной повязкой на глазу.

Воспоминания прислала Е. Koudinova

Кричевский Залман Матусович

Осенью 1939 года были слухи, что скоро будем воевать с Финляндией?

В сентябре в полк приехали старшие командиры с «ромбами» в петлицах, присутствовали на наших занятиях и проводили совещания с комсоставом полка. Мы думали, что это обычная инспекторская проверка, а на самом деле в воздухе пахло войной, и так проверяли нашу боеготовность. Но на политзанятиях или между собой никто не говорил о финнах как о потенциальном противнике. О начале войны с Финляндией мы узнали из ноты Наркомата иностранных дел и после заявления советского правительства.

В финской войне от нашего полка 101-го ГАП РКГ участвовали наш дивизион в полном составе и отдельные батареи полка.

Мы пробивали огнем своих орудий линию Маннергейма, построенную немецкими инженерами-специалистами по последнему слову фортификационного искусства.

Когда мы сами столкнулись с этим комплексом долговременных оборонительных сооружений, то никому мало не показалось: доты, дзоты, надолбы, множественные минные поля, ряды колючей проволоки, да еще на месте укреплений были специально высажены целые леса, которые скрывали от войсковой, артиллерийской и воздушной разведки месторасположение сооружений. Когда обнаружилось, что орудия калибра 45 и 76 мм ничем нашей пехоте помочь не могут, то вперед пустили гаубицы и тяжелую артиллерию. По большому счету, в моей памяти финская война никаких радужных воспоминаний не оставила. Стояли морозы по 40–45 градусов, вокруг – леса и сугробы, дорог не было. Артиллерия среднего калибра на конной тяге продвигалась к линии финской обороны очень медленно, а мы со своими тракторами-тягачами тоже плелись, как дохлые клячи, а там, где трактор не мог пройти, мы сами тащили свои пушки на лямках по снежной целине. Жуткие холода, а мы в шинелях, на головах буденовки с подшлемником, но всем выдали валенки. Командному составу раздали белые полушубки, а потом их финские снайперы по этим полушубкам безошибочно определяли и выбивали точным огнем.

У финнов была первоклассная армия, и в этом мы убеждались раз за разом, у них было все четко продумано для ведения войны в условиях суровой северной зимы. Небольшие отряды лыжников творили что хотели в нашем тылу. 76-мм орудия были у финнов на резиновых колесах и имели приспособления для крепления на больших салазках, а у нас пушки были на железных колесах.

У нас первое время даже не было маскировочных халатов, а финны имели маскхалаты трех окрасов: белый, сине-голубой и хаки. Когда мы видели трупы финских снайперов-«кукушек», то поражались их удобной экипировке, особенно нас удивляли ботинки на меху. Было у финнов еще одно изобретение: пулемет «максим» они ставили на санки-салазки, и эти салазки перемещались только одним лыжником, а наши пулеметные расчеты по пояс в снегу тащили на себе «максимы» в разобранном виде, кто тело пулемета, кто станок, кто щиток с цинками патронов. Все это мы видели и делали для себя неутешительные выводы.

Когда участники Зимней войны говорят, что их всю зиму 1940 года кормили на передовой борщами с мясом и жир в котелке застывал на палец в толщину, то мне в это трудно поверить.

У нас весь дивизион от плохой кормежки страдал цингой, включая комсостав, я там в возрасте 20 лет остался без передних зубов, они сами выпадали из исхудавших десен.

Я служил наводчиком 152-мм гаубицы и из своего расчета на этой войне помню только двоих, Павлова и Попова. 12 марта было объявлено, что завтра в 12:00 наступит перемирие между СССР и Финляндией, но еще целые сутки до окончания военных действий мы вели непрерывный огонь по городу-крепости Виипури (Выборг), который был взят в семь часов утра 13 марта, и граница на этом участке была отодвинута еще на 12 километров.

Наш полк был передислоцирован в город Токсово Ленинградской области.

С финской войны я вернулся младшим командиром с двумя «треугольниками» в петлицах гимнастерки, но вскоре были введены новые звания, и я стал сержантом, командиром отделения.

По моему мнению, командование извлекло правильные уроки из опыта финской войны, сразу после переброски в Токсово стали проводиться интенсивные, почти ежедневные учения, большую часть времени мы проводили на полевых занятиях, участились выезды на полигоны, где мы выполняли стрельбы боевыми снарядами. В начале 1941 года нас, 15–18 сержантов из разных артиллерийских полков, вызвали в артиллерийское управление ЛВО, где в течение 10 дней с нами проводились собеседования и различные экзаменационные проверки, нас учили, как подготавливать данные для стрельбы, мы решали ситуационные задачи по теме «Баллистика снаряда» с применением тригонометрических функций. В свой полк я вернулся лейтенантом, был назначен командиром взвода, а войну встретил уже в должности старшего на батарее.

Интервью и лит. обработка: Г. Койфман

Маслов Иван Владимирович

В декабре 1939 года на базе нашей бригады был сформирован 25-й танковый полк под командованием майора Георгия Семеновича Родина. Меня назначили командиром танка. Три роты из этого полка попали воевать на Петрозаводское направление. Условия для танковой войны очень тяжелые. Кругом леса, холмы, бесчисленные озера, покрытые тонким льдом. Часто приходилось пилить лес и настилать гати для прохода техники. Даже на ночевках и долгих остановках через каждые полчаса прогревали мотор. Морозы под пятьдесят градусов. Да и финны были прекрасными вояками, отменными бойцами.

Насколько танкисты были подготовлены к ведению войны в столь суровых условиях?

Нас одели по первому разряду: у всех были валенки, подшлемники, ватные брюки. Нас прекрасно снабжали, кормили жирными борщами, да такими, что сверху на палец застывал слой жира. Танкистам выдавали шпик, колбасу, каждый день мы получали спирт. Не было проблем с махоркой и папиросами. Одним словом, снабжали нас великолепно.

Как вы можете охарактеризовать накал боев в карельских лесах?

Очень тяжелые бои. Многие там навсегда лежать остались… Нас очень донимали снайперы-«кукушки». Как-то на перекрестке