Сталинский рейд - Сидор Артемьевич Ковпак

Углубившись в лес километра на полтора, авангарды карателей попали под огонь наших застав. Завязался тяжелый и неравный бой. Первой была оттеснена противником застава, находившаяся в районе сгоревшего домика лесника, примерно в километре западнее Новой Шарповки. За ней, энергично отстреливаясь, отошли к центру нашей обороны и другие заставы.

Каратели наступали, постепенно сужая кольцо окружения, тщательно прочесывая лес. Первые их цепи подошли к нашей круговой обороне около двух часов дня. Ее протяженность не превышала двух километров. В труднодоступных местах партизаны находились в ста и более метров друг от друга. Там же, где можно было ожидать удара, расположились боевые группы. На левом фланге группой бойцов руководил Руднев, с противоположной стороны были Базима, Дед Мороз, Курс. На опушке густого сосняка занимал оборону Карпенко со своими орлами. Центр защищала группа Пятышкина. Здесь же установили батальонный миномет и танк. Партизаны засели в щелях и траншеях. Нас не видно, а наступающие как на ладони. Солдаты хотя и прячутся за деревьями, но на фоне белого снежного покрова хорошо различимы. Метель уже угомонилась.

Первую цепь противника мы подпустили метров на пятьдесят и шквалом огня всю ее скосили. Опомнившись от неожиданного удара, фашисты начали подтягивать свои резервы для штурма партизанской обороны. Перегруппировавшись, они повели наступление одновременно с двух направлений – против группы Пятышкина и со стороны Спащины. В тылу у бойцов Пятышкина танк, стоящий на высотке. Позиция танка выгодная. Отсюда можно вести огонь в любом направлении, поддержать каждую боевую группу. Я находился возле танка.

Немцы подошли к высотке настолько близко, что были видны лица солдат. Из танка ударили прямой наводкой. Разрывы осколочных снарядов разметали фашистов. Уцелевшие отпрянули назад.

Самым уязвимым местом нашей обороны оказался участок со стороны болота. Оно замерзло, и немцы пустили по нему до полутора тысяч пехоты, а с краю по дороге – конницу. Атакующих прикрывали крупнокалиберные пулеметы. Однако, к нашему счастью, образовавшийся лед оказался недостаточно крепок, чтобы выдержать тяжесть человека. Гитлеровцы проваливались в грязное месиво. Вот тут-то и накрывали их огнем наши минометчики и танкисты.

Страшное это дело – минометный огонь в лесу. Мина, встречающая на своем пути ветку дерева, рвется, нс долетая до земли. Тысячи осколков поражают цель. Вопли раненых врагов сливались в сплошной рев. По коннице ударили танковая пушка и наши пулеметы.

Несмотря на потери, немцы лезли вперед. В критический момент на помощь Базиме подоспел Руднев, только что отбивший атаку на своем участке. Увидев комиссара, бегущего прямо на фашистов, первыми поднялись и побежали за ним с криками «Ура!» бойцы группы Карпенко. Командир отделения Васильев вырвался вперед и заслонил собой комиссара. Немцы не приняли контратаки и повернули вспять. Сотни вооруженных и вымуштрованных солдат не устояли против горстки героев.

Бой выигран. Еще раз каратели не пойдут в наступление: начало темнеть. Если бы оставался до вечера хотя бы один час, они предприняли бы еще одну атаку и тогда нам конец. Отбиваться нечем. Боеприпасы израсходованы все. Но фашистские части отошли, бросив на месте боя сто пятьдесят убитых солдат и офицеров. Среди оставленного врагом оружия, боеприпасов, военного снаряжения осталась и машина с 75-миллиметровой пушкой.

В этом бою отряд понес тяжелую утрату: пали смертью храбрых Василий Васильевич Ильин, Иван Тимофеевич Челядин и Николай Андреевич Воробьев.

Разведчики принесли тело Ильина. Подобрали его на опушке, где утром он первым начал бой. На небольшом расстоянии от огневой позиции насчитали сорок восемь трупов вражеских солдат.

Напротив штабной землянки была небольшая ложбинка, за ней пригорок, поросший кустарником. Здесь, в укромном месте, вырыли могилу. Положили рядом коммунистов Ильина, Челядина и комсомольца Воробьева.

Собрались все, за исключением дозорных. Комиссар начал речь.

– Прощайте, друзья! Вы пали в неравном бою. За кровь народа, за слезы наших матерей и жен, за будущее наших детей, за свободу Родины вы отдали все, что могли. На таких, как вы, героях, стояло в веках и вечно стоять будет наше Отечество. Многие зарились на богатство Руси и хотели поработить ее народы. Были тут и татаро-монгольские орды Батыя, и немецкие псы-рыцари, и польская шляхта, и полчища Вильгельма. Но всегда наш народ грудью вставал на защиту своей Родины и бил незваных гостей смертным боем.

Под Полтавой мы били шведов, на Кавказе персов, под Бородином французов, в Муроме американцев, на Хасане японцев, за Ладогой финнов. Все были биты, кто приходил к нам с мечом. Так будет и теперь. Гитлеровским выродкам никогда не видать Москвы, а русские в Берлине бывали, будем и мы. Прощайте, дорогие друзья и товарищи. Над вашими телами клянемся, не щадя своей жизни, уничтожать фашистов и их пособников, как бешеных собак!

– Клянемся! – в едином порыве произнесли партизаны.

Бережно опустили мы в могилу тела наших боевых товарищей, славных народных мстителей. Память о них навсегда сохранится в наших сердцах.

Первый рейд

Каратели отступили на свои исходные рубежи – в села, окружающие Спащанский лес. Их части, как доложила наша разведка, готовятся к новому штурму партизанской обороны. По дорогам из Путивля, Глухова, Кролевца, Конотопа беспрерывным потоком идут свежие подкрепления противника. Очевидно, утром враг предпримет повое наступление. А как же быть с боеприпасами? У бойцов осталось всего по нескольку патронов, за день боя все они были израсходованы.

Пришлось спешно готовиться к уходу из Спащанского леса.

В боевом приказе указывалось: «Дабы сохранить людской состав отряда для дальнейшей борьбы с немецкими захватчиками, считать целесообразным 1.XII 1941 года в 24.00 оставить Спащанский лес и выйти в направлении Брянских лесов».

Все, что невозможно унести с собой, зарыли в землю. Танк заминировали, пулемет сняли. Небольшое количество имевшихся в наличии сухарей и варенья выдали бойцам.

Чтобы сковать нашу маневренность и не дать нам вырваться из железного кольца окружения, противник надежно перекрыл заслонами и заставами все пути выхода из Спащанского леса. Оставался лишь один путь – через болото Жилень и реку Клевень. К нашему счастью, ночью ударил тридцатиградусный мороз. Река и болото покрылись тонким льдом. Отряд организованно двинулся по зыбкому ледяному насту. По Клевени мы добрались почти до села Щербиновка, а дальше уже пошли по снежной целине. Колонна часто останавливалась, люди выбивались из сил. Было очень тяжело бойцам, измотанным напряженным дневным боем и ночным маршем. И все же их приходилось торопить. Семен Васильевич Руднев, подбадривая партизан, напоминал им, что промедление смерти подобно, что, если