Биполярное расстройство. Моя реальность - Светлана Викторовна Бозрова

Но потом мне снова стало интересно. Я пришла на прием к своему врачу и спросила о своем диагнозе. Ведь мне нужно понимать, с чем я борюсь. Мне надо наконец-то почувствовать, что я не придумала то, что мне плохо.

Врач задумчиво полистал мою карту. «Биполярное расстройство, Свет, тут без сомнений. Хотя ставили тебе чуть ли не шизоаффективное…» Все сразу встало на свои места. Вот почему врачи дневного стационара так не хотели рассказывать мне о диагнозе! Обычно, если в диагнозе есть корень «шизо», то стараются пациента не пугать этим, не говорят ему правду до конца. Я злюсь. Насколько проще мне было бы, если бы я знала о том, чем я болею, раньше.

Теперь все стало понятно.

Госпитализация № 2

Я чувствую себя постоянно виноватой. Перед всеми: на работе, перед друзьями и мужем, перед родителями. Я не могу дать им того, что должна. Ни внимания, ни заботы. На работе я с трудом справляюсь со своими обязанностями. Я все глубже и глубже погружаюсь в серую пучину.

Надо что-то делать. Остатки силы воли и разума говорят мне о том, что надо спасать себя из этой пучины. Нет сил, но надо. Иначе я могу умереть. Мне все равно от этой мысли, но чувство вины меня мучит. Нельзя умирать, когда столько людей тебя любит, это слишком много незаслуженной боли. Я не могу стать ее причиной.

Я плетусь на прием к врачу. Записаться на прием было совсем не сложно, а вот дойти до него… метро, дорога, лестницы. Каждое движение дается с трудом.

Я рассказываю врачу о том, что со мной происходит. Я рассказывала это ему и раньше, но настолько тяжело мне еще не было. Он говорит, чтобы я подумала о госпитализации. Я соглашаюсь, не раздумывая. Я не справляюсь, я не могу выздороветь без чужой помощи. Я готова на все. Я готова сдаться врачам, лишь бы мне помогли, лишь бы стало чуть-чуть полегче. Я готова взять отпуск на работе, даже если мне его не оплатят. Теперь уже совсем все равно.

Но на работе мне довольно быстро согласовывают оплачиваемый отпуск. Врач буквально за неделю организовывает мне место в больнице, и я приезжаю туда утром с вещами. Одна, потому что муж на смене, и проводить меня никак не получалось.

Вокруг меня все как в тумане. Я откликаюсь на свою фамилию, и то не всегда, через раз.

Первый день

Я жду около регистратуры. Я жду в кабинете на сдачу анализов. Я жду, когда можно будет оплатить счет. Я все время жду, но мне совершенно все равно. Время тянется медленно, но я его не чувствую.

Я оказываюсь рядом с кабинетом, после которого все пациенты уходят наверх, в отделение. Снова долго жду. Когда я туда наконец-то попадаю, меня просят раздеться и фиксируют все шрамы и татуировки на моем теле, измеряют температуру, взвешивают и отправляют обратно в коридор. Оттуда меня забирает медсестра и ведет в отделение.

В голове крутятся мысли о том, что мне хочется поскорее лечь и отвернуться лицом к стенке. Я так много сегодня видела людей, так много говорила. Нескольким врачам мне пришлось рассказать о том, что со мной происходит. Я говорила об этом безучастно, как будто бы все и не со мной, но все равно очень устала. Скорее бы лечь.

Но сначала меня ждет досмотр. Мою сумку проглядывают на предмет наличия острых и режущих предметов. Проводят в палату. Сейчас я не могу вспомнить, с кем я жила. Вокруг меня одна серость. Серость. Серость. Нет сил, поскорее лечь.

Но меня снова вызывают на прием к врачу, и я в очередной раз рассказываю свою историю. «Светлана, я очень постараюсь вам помочь». Да, я, конечно, на это надеюсь. Пока еще я могу двигаться, пока я могу открывать глаза, я готова сделать все, что врачи мне скажут.

Меня вызывает на прием психолог. Я сижу у нее долго, она проводит всякие тесты, например, показывает мне цвета и лица и просит выбрать приятные и неприятные. Никто не объясняет мне, зачем я это делаю, но что-то похожее я уже проходила в дневном стационаре, поэтому меня эти задания не удивляют.

Мне попадается задачка, где надо разложить предметы на карточках по группам и дать им названия. Я раскладываю, но психолог чем-то недовольна. Светлана, подумайте еще. Я думаю, меняю пару карточек местами, но все равно не то. Психолог дает подсказку, и я вижу, что до этого раскладывала совсем неверно. А еще одну группу я почему-то никак не могу назвать. Что-то крутится на языке, но никак не придумывается.

Если бы я могла испытывать что-то кроме усталости, я бы пришла в ужас. Я три года назад окончила университет с красным дипломом, а теперь не могу разложить карточки по группам…

Наконец-то меня отпускают в палату.

Интервью

Сейчас я ничего не могу вспомнить про ту госпитализацию. Я ходила к врачу, мне меняли препараты, я много спала. Но я не могу вспомнить ни соседей по палате, ни своих впечатлений от происходящего.

Однако у меня осталось интервью, которое я дала одному журналисту, когда лежала в больнице. Привожу его здесь. Оно прекрасно передает мое тогдашнее состояние.

– Расскажите, как вы заболели?

– Не было никаких предпосылок, просто мне всегда казалось, что я могу больше – могу лучше работать, могу все делать лучше. Я думала, что действительно ленюсь, если что-то не делаю. А в какой-то момент поняла, что стою и вообще не могу идти – тогда мне стало ясно, что пора обращаться за помощью. Я впала в ступор. Это было в Москве. После Берлина. Я спросила у знакомого, который работает в психологической сфере, куда можно обратиться. Он посоветовал мне это место, и я обратилась за помощью. Это было в 2013 году, весной.

Все происходило очень долго. Сначала я попала к врачу, который назначил мне анализы, МРТ и так далее. Я все сделала, но не сразу, потому что все клиники находились далеко, а у меня не было сил. Найти место, где делают МРТ, поехать туда, заплатить деньги – это все не быстро. Чуть позже я попала к другому врачу, потому что забыла, как звали первого. Он мне сказал, что диагноз они не ставят, и, вероятнее всего, у меня какое-то депрессивное расстройство. А то, что именно биполярное, я узнала намного позже, наверное, года два-три назад. Сначала я лежала