Мифология викингов. От кошек Фрейи и яблок Идунн до мировой бездны и «Сумерек богов» - Елена Александровна Мельникова

Однако в дошедших до нас мифах Один предстает не как бог-воин (таковым является Тор), а скорее как военный вождь, конунг. Он собирает войско для последней битвы, наставляет избранных, как победить в сражении, открывает битву, бросив свое копье в противника, владеет пиршественной палатой — Вальхаллой. Один обеспечивает всем необходимым — оружием, едой и питьем — свое воинство в Вальхалле и одаряет избранных: Сигмунду он дарит ценный меч, сыну Сигмунда Сигурду Убийце Фафнира — коня Грани.

Как и полагается конунгу, Один имеет жену Фригг, богиню любви, домашнего очага, деторождения, с которой он восседает на троне Хлидскьяльв. У них трое сыновей: Бальдр, Хёд и Хермод. В своих странствиях Один нередко вступает в связи с великаншами, от которых также имеет детей, которые становятся богами-асами: Тор от богини земли Ёрд (Фьёргун), Видар, который отомстит за отца и убьет волка Фенрира, от великанши Грид; Вали, который отомстит Хёду за убийство Бальдра, от великанши Ринд; Хеймдалль «от девяти матерей». Генеалогические традиции правителей отдельных областей Дании, Швеции, Норвегии возводили их роды к одному из сыновей Одина: к Ингви — Инглинги Свеаланда (Средней Швеции) и юго-восточной Норвегии, Скьёльду — Скьёльдунги острова Зеландия, Сэмингу — ярлы Трёндалёга. Один считался родоначальником англосаксонских королей.

Хотя Один и почитался как бог воинов, воинская функция не главная в его скандинавском образе — в наибольшей степени он связан с мудростью, т. е. знанием прошлого и будущего, судеб людей и богов, с магией и колдовством. Эти знания не присущи ему изначально. Один «добывает» и приносит их в мир путем поисков и тяжких испытаний, выступая в качестве культурного героя. Этим деяниям Одина посвящено несколько мифологических сказаний. Источником его мудрости является Мимир, ас, голову которого Один «натер травами» и дал ей способность говорить. В фигуре Мимира, имя которого связано с понятиями «память, воспоминание», видимо, слились несколько образов, и поэтому он предстает то асом, как в мифе о войне асов и ванов, то великаном, братом Бестлы, матери Одина, научившим его девяти заклинаниям. У корней мирового древа Иггдрасиля течет Источник Мимира, из которого он ежедневного пьет воду, черпая оттуда свои знания. Миф о приобщении Одина к мудрости Мимира не сохранился полностью, есть только небольшой намек на него в «Прорицании вёльвы»:

Знаю я, Один,

где глаз твой спрятан:

скрыт он в источнике

славном Мимира!

Каждое утро

Мимир пьет мед

с залога Владыки.

(Прорицание вёльвы, 28)

Видимо, чтобы получить мудрость Мимира, Один хотел отпить из источника, но Мимир потребовал выкуп, и Один отдал за приобщение к знаниям свой глаз. Поэтому Одина изображают одноглазым. Если вспомнить, что Один обращается к голове Мимира за советом, когда в мир асов врываются хтонические чудовища и начинается последняя битва, то можно предполагать, что «мудрость» Мимира — не только магические знания, но и знания практические, необходимые в мирной и военной жизни, вроде тех, которые Один-Высокий излагает в эддической песни «Речи Высокого». Это тем более вероятно, что иные знания Один получает другими способами. О прошлом и будущем ему рассказывает пробужденная им вёльва. Она открывает Одину историю мира от его зарождения до гибели и последующего возрождения, причем во многих случаях говорит и о тех событиях, участником которых был сам Один. Прежде всего, это знание космогонии — происхождения мира и названий космических и природных объектов. Видимо, космогония была центральной частью сокровенного знания, потому что именно она становится предметом ряда мифов. В знании происхождения мира состоит состязание Одина с великаном Вафтрудниром, «Сильным в запутывании» («Речи Вафтруднира»). Описанию Асгарда, центра космического пространства, посвящены откровения Одина, пытаемого огнем («Речи Гримнира»). Наименования предметов природного мира — часть сакрального знания — суть вопросов Тора, стремящегося задержать карлика Альвиса до рассвета («Речи Альвиса»). Если описание Асгарда представлено как монолог Одина, то две другие песни состоят из серии вопросов и ответов. Придя к Вафтрудниру в дом, чтобы померяться с ним мудростью, Один вступает с ётуном в состязание, по условиям которого побежденный теряет жизнь. Один и ётун обмениваются вопросами и ответами. Эта форма, весьма распространенная в мифологических текстах и фольклоре, восходит к ритуальному диалогу жреца и посвящаемого. В этой же вопросо-ответной форме составлены и многие учебники Средневековья: так было легче запомнить изучаемое. Большинство вопросов связано с творением мира и его гибелью, т. е. знаниями начал и конца. Один выигрывает состязание — ответ на его последний вопрос может знать только он сам: «Что сыну (Бальдру) Один поведал, когда сын лежал на костре?» Вафтруднир осознает, что состязался с самим Одином, «мудрейшим в мире», и погибает.

Аналогичным образом построена и песнь «Речи Альвиса», в которой Тор задает посватавшемуся к его дочери карлику Альвису вопросы о названиях различных предметов: солнца и луны, земли и неба, ветра и тучи в девяти мирах. Как уже говорилось, в мифологическом сознании название — это сущность предмета, и знание названий столь же сакрально, как знание прошлого и будущего.

Третий вид сакральных знаний, которыми обладал Один, — магия и колдовство.

Один владел и тем искусством, которое всего могущественнее. Оно называется колдовство. С его помощью он мог узнавать судьбы людей и еще не случившееся, а также причинять людям болезнь, несчастье или смерть, а также отнимать у людей ум или силу и передавать их другим… Одину было известно о всех кладах, спрятанных в земле, и он знал заклинания, от которых открывались земля, скалы, камни и курганы, и он словом отнимал силу у тех, кто в них жил, входил и брал, что хотел (Сага об Инглингах, VII. КЗ. С. 14).

Согласно «Речам Высокого» (140), Один выучил девять могущественных песней-заклинаний у великана, своего дяди по матери (вероятно, Мимира). Чтобы овладеть магией и колдовством в полной мере, Один прошел тяжелое испытание, о чем он говорит в эддической песни «Речи Высокого»:

…Висел я

в ветвях на ветру

девять долгих ночей,

пронзенный копьем,

посвященный Одину,

в жертву себе же,

на дереве том,

чьи корни сокрыты

в недрах неведомых.

Никто не питал,

никто не поил меня,

взирал я на землю,

поднял я руны,

стеная их поднял —

и с древа рухнул.