«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев

26 июня Зорге продолжал докладывать из Кантона о планах Ван Цзинвэя: «Передаю окончание разговора с Ку Минью (Зам. Ван Цзинвэя – Авт.):

„… Группа Ван Цзинвэя против оживления антиимпериалистического движения и политики, за – восстановление дипломатических отношений с СССР, при условии невмешательства“. Влияние английской Лейбористской партии очевидно. Китайский редактор иностранного отдела органа Ван Цзинвэя в Гонконге член Лейбористской партии и корреспондент Дейли Геральда.

Рамзай.

Ценный.

Будет дано задание.

28/VI-30».

В июне 1930 г. нанкинские войска находились под угрозой с двух сторон. На Севере страны продолжалось наступление войск союзников Янь Сишаня и Фэн Юйсяна как на фронте около Цзинани (главный город провинции Шаньдун), так и районе к югу от Сучжоу (в провинции Хэнань). Нанкинские войска откатывались по линии Бэйпин-Ханькоуской железной дороги. В Центральной части Китая гуансийские войска захватили Иочжоу (на полпути между Ханькоу и Чанша. Падение Уханя ожидалось к 20-м числам июня. Войска Чжан Факуя вторглись в провинцию Цзянси.

Описанная ситуация осложнялась развитием революционно-повстанческого движения во всём центральном и южном Китае. Повстанческие отряды красной армии развили энергичные военные действия в провинциях Хунань, Цзянси и Хубэй, направляя свои усилия к захвату центров этих провинций: Ухань, Чанша, Наньчан и Цзюцзян. В целом ряде мест этих провинций, номинально подчинявшихся Нанкину, правительственная власть существовала лишь в местах фактического расквартирования войск и вдоль железных дорог. На всей остальной территории этих провинций господствовали повстанческие отряды красной армии.

Иностранная печать предсказывала неминуемое падение правительства Чан Кайши.

В конце июня напомнил о себе У Пэйфу, заявив о своей подготовке к выступлению из Сычуани (на стороне Янь Сишаня и Фэн Юйсяна) по направлению к Ханькоу. Дело однако не пошло дальше деклараций.

Невзирая на то, что положение Нанкина за последние недели конца мая – первой половины июня значительно ухудшилось, военные ресурсы «национального правительства», армии которого находились под руководством квалифицированных иностранных инструкторов и снабжались в изобилии иностранным оружием, были далеко ещё не исчерпаны.

В начале июня Янь Сишань направил письмо в Лигу наций, в котором он протестовал против того, что нанкинское правительство использовало услуги германских советников. Жалобы Яня ни к чему привести не могли, так как правительство Чан Кайши, являлось единственным официально признанным правительством в Китае и могло приглашать иностранных военных советников по своему усмотрению. Германское правительство на всякий случай заявило, что оно не ответственно за использование германских подданных Нанкином.

Уже в 20-х числах мая Центр высказал Улановскому неудовольствие по поводу информации, поступавшей в Москву шифртелеграммами, а спустя месяц – 28 июня – повторил свои претензии:

«За последнее время от вас не поступает почти никакой информации. О событиях которые развиваются Вашей стране мы узнаем лишь из прессы. Такое положение по понятным причинам нас не удовлетворяет. Инстанции требуют от нас этой информации. Примите все меры освещению военно-политических вопросов, связанных деятельностью внутри гоминьдановских группировок и генеральских клик. Срочную информацию телеграфируйте и примите меры налаживанию курьерской связи через Костю.

А. Песс».

Улановский в начале июля попытался объяснить, что спад в работе вызван целым рядом обстоятельств: нежеланием повторять телеграммы ТАСС, Рейтера, Рэнго Цусин (японское информационное агентство); потерей всей старой китайской сети; поездками в Ханькоу и Кантон, которые отняли целый месяц. Вместе с тем Улановский высказал претензии к Центру ввиду отсутствия каких-либо указаний и отзывов на посылаемые материалы.

Кроме того, он сообщил об изменении обстановки в Китае, что повлияло на сбор информации о происходивших событиях. Так, по его словам, в начале 1930 г. газеты в Китае представляли собой «наиболее полный и надёжный источник информации». В то время возможность вооружённого конфликта между национальным правительством и северным блоком только намечалась. Газеты, в особенности китайские, откровенно обсуждали шансы сторон, давая подробнейшую информацию о численности и дислокации частей обеих враждующих сторон. Само собой разумеется, что среди этой информации была масса «мусора», но было и много ценного материала.

И вдруг, начиная с весны текущего года, картина резко изменилась. Угрозой лишения права пересылок по почте, отказа от размещения «казённых» объявлений, подкупом и, поскольку речь шла о китайских газетах, угрозой их закрытия нанкинскому правительству (в переписке «нацпра») удалось ввести фактическую цензуру. Причём не только на китайскую, но и, в какой-то мере, на иностранную прессу. Так, американская «Ивнинг пост» в продолжение нескольких месяцев была лишена права рассылки по почте. В этих условиях пресса, независимо от своего направления и национальной принадлежности, стала воздерживаться печатать любую информацию, которую можно было бы подвести под категорию секретной. Газета «Геминь жибао», например, орган левых, находившийся на нелегальном или полулегальном положении, практически перестала быть источником информации.

Однако и в этих условиях иностранцы продолжали пользоваться большими преимуществами в получении информации. В закрытых клубах совершенно откровенно обсуждались и упоминались факты, которые в прессу не попадали. Но и среди иностранцев предпочтение отдавалось американцам и немцам. Они имели возможность добывать нужные сведения через китайско-американские и германо-китайские экономические организации и через инструкторов и советников при нанкинском правительстве.

Улановский сообщал также, что национальное правительство стало прибегать к самым свирепым методам борьбы со шпионажем и дезертирством. Проезд китайца по железной дороге или на пароходе в Нанкин или из Нанкина стал весьма затруднён, а провоз багажа почти невозможен. Для проезда необходимы были специальные пропуска. Иностранцы, не состоявшие на службе национального правительства, находились под самым бдительным наблюдением. Почта в Нанкине и других городах, особенно по Янцзы, вся просматривалась. Массовые обыски, аресты и расстрелы наводили панику и очень мешали разведывательной работе. К тому же национальное правительство пользовалось широкой поддержкой полиции сеттльмента и концессий Шанхая.

Шанхайский резидент в своих информационных телеграммах был немногословен, избегал деталей и предпочитал цитировать прессу. Однако на «безрыбье» эти материалы получали в Москве высокую оценку.

30 июня перед «Рамзаем», находившимся в Кантоне, были поставлены следующие информационные задачи:

«Сообщите: 1) дислокацию войск Гуандуна, 2) как идёт формирование новых двух дивизий, их коман[дный] состав, кто командует, 3) какие авиачасти имеются в Кантоне, 4) где и сколько работают немецких инструкторов, 5) вашу оценку крестьянского движения Гуандуне.

БЕРЗИН».

27 июля части китайской Красной армии под командованием Пэн Дэхуая заняли город Чаншу. 1 августа в Чанше было объявлено о создании советского правительства под председательством Ли Лисаня. Однако уже 12 августа «красные» части под давлением превосходящих сил противника были вынуждены оставить город. По утверждению агентства Рейтер, в операциях против «красных» войск при взятии Чанши частями генерала Хэ Цзяня принимали участие британские и американские военные корабли. После того