Все под контролем - Том Саттерли

Еще на подъезде к городу из аэропорта стало понятно, что здесь не место для шуток. Здесь явно царила нищета, и повсюду ходили суровые мужчины, открыто демонстрируя огнестрельное оружие.

Сотрудник посольства без особого преувеличения сообщил нам, что в Барранкилье живут только люди, которые работают либо на наркокартели, либо на американское Управление по борьбе с наркотиками. По его словам, обе стороны могли запросто заподозрить нас в работе на своих оппонентов, а это может быть опасно.

Пока мы гуляли по улицам, стало очевидно, что нас заметили сурового вида мужики, которые недоумевали, почему здесь оказались три молодых белых Americanos. Город Барранкилья не является обычным туристическим местом. Несколько раз к нам подходили и задавали вопросы симпатичные молодые девушки, которым явно за это заплатили. Мы с товарищами по группе придерживались своей легенды и продолжали вести себя так, как будто проводим здесь лучшее время в своей жизни.

Однажды вечером моя группа решила отправиться на пляж. Нам было скучно, и решив, что именно так поступают туристы, мы сели в арендованную машину и отправились в путь.

Я сидел на переднем пассажирском сиденье, мы ехали по темной дороге и уже приблизились к пляжу, когда наткнулись на блокпост, занимаемый нервно выглядящими солдатами, которые приказали нам остановиться. Пока водитель нащупывал свой бейджик сотрудника посольства США — то, что мы называли «карточкой освобождения из тюрьмы», — я опустил окно.

Вооруженный автоматической винтовкой солдат подошел к машине с моей стороны и приставил ствол к моей голове.

Тем временем водитель никак не мог найти посольский бейджик, нервничал и все более лихорадочно искал его, что приводило колумбийских часовых в еще большее волнение.

— Просто сбавь обороты и не делай резких движений, — как можно спокойнее сказал я водителю, пока солдат переводил оружие с моего виска на щеку и обратно. Затем, словно желая дать мне понять, что не хочет, чтобы я больше разговаривал, он засунул ствол мне в рот и оставил его там.

Наконец водитель нашел посольский документ. Как можно осторожнее и бесконфликтнее я поднял руку и вынул ствол изо рта, вспотев больше, чем требовала даже душная ночь на знойном экваторе. Позже, вернувшись в отель и устроившись в баре, я заказал большую порцию водки с содовой, чтобы избавиться от металлического привкуса во рту, и решил, что вероятность отложить кирпичи в этой командировке из едва регистрируемой превратилась в зашкаливающую.

Но на самом деле я еще ничего не познал. На самом деле я еще ничего не видел.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Июнь 1993 г.

Форт-Брэгг, Северная Каролина

ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ ДО МОГАДИШО

Сидя между двумя другими операторами в дверях «Черного ястреба», зависшего над соснами, видневшимися внизу, я не мог разобрать, что кричал стоявший позади меня командир экипажа. Но звучало это очень похоже на: «Мы сейчас навернёмся!».

Мы ждали, пока несколько вертолетов AH-6 «Маленькая птичка» остановят колонну машин, которая приближалась к месту засады, после чего на тросовых системах быстро спускались на землю с «Черного ястреба», штурмовали колонну и захватывали всех «плохих парней» в машинах.

Такая подготовка имела особую цель. Эскадрон «С», в состав которого я входил, тренировался с элитной вертолетной эскадрильей специальных операций, известной как «Ночные сталкеры» и рейнджерами, для возможной отправки в некое место в Африке под названием Сомали. По всей видимости, один из полевых командиров напал на миротворцев ООН, которые охраняли грузы с продовольствием, предназначенные для голодающих людей.

Это еще не было боевой операцией, но мы готовились так, будто находились в боевых условиях, с большим количеством тренировок по ближнему бою и городским боям. Хотя большинству операторов не нравилась даже сама идея работы в городской местности.

Боевые действия в городских условиях имеют множество осложняющих факторов, включая присутствие большого количества гражданских лиц. Городские бои сводили на нет преимущества одной из сторон в бронетехнике, тяжелой артиллерии и авиационной поддержке, особенно если эта сторона беспокоилась о жертвах среди мирного населения. В таком месте, как Могадишо, было бы трудно отличить ополченцев от мирных жителей, поскольку одеты все были одинаково. Плохие парни также не стеснялись использовать мирных жителей в качестве живого щита, зная, что Соединенные Штаты не захотят атаковать, если гражданские лица окажутся под угрозой, как с моральной точки зрения, так и с точки зрения паблисити.

В тесных городских кварталах небольшие группы бойцов уничтожали целые бронированные колонны из противотанкового и другого тяжелого оружия, скрываясь до последней минуты, а затем устраивая засаду на врага с близкого расстояния. Здания ограничивали поле зрения и обстрела, а противник мог затаиться внутри, стреляя из окон, дверных проемов и с крыш. Улицы можно забаррикадировать, чтобы ограничить преимущество мобильных сил.

Из-за того, что звук отражается от сооружений, определить, откуда стреляют, было сложно. Пули рикошетили от стен, так что даже если огонь противника был неточным, он все равно мог быть смертельным.

Подразделения сухопутных войск регулярной американской армии хорошо подходят для ведения городских боев, потому что они обладают достаточной численностью, чтобы продвигаться от дома к дому. Они могут захватывать участки местности или городские кварталы, выставлять там охранение и продвигаться дальше. С другой стороны, подразделение, выполняющее специализированную задачу и действующее для этого небольшими группами, не создано для того, чтобы прокладывать себе путь через город сквозь большое количество вражеских бойцов. Вся его стратегия заключается в том, чтобы войти и выйти как можно быстрее, пока у противника нет возможности провести контратаку.

Развитие подобного сценария означало, что что-то пошло не так в первоначальном плане. Если существовала вероятность того, что это может произойти, Подразделению нужно было готовиться к этому. Поэтому мы извлекли старые армейские учебники по ведению войны в городе и стали тренироваться.

В тот конкретный день мы отрабатывали перехват автомобилей, и уничтожение или захват их пассажиров. И в тот момент меня больше волновало то, что говорил командир экипажа, чем то, что происходило в Африке, и от спокойного ожидания, чтобы сделать свое дело вместе с другими пятью операторами, находившимися в «Черном ястребе», я быстро перешел к охреневанию!

— Что? — крикнул я, перекрикивая рев вертолетного двигателя.

И снова командир экипажа произнес что-то нечленораздельное, в котором звучало слово «авария». Я схватил трос и стал ждать, что скажут: спускаться или свернуться клубком на полу вертолета и надеяться на лучшее.

Когда летчик завис на вертолете, чтобы остановить его движение вперед, командир экипажа крикнул мне, чтобы я бросил трос. Именно тогда я почувствовал запах: отчетливый запах горящей хвои, знакомый каждому, кто хоть раз