Борьба за крепости и складывание системы обороны на Северо-Западе России в царствование Петра I - Николай Равильевич Славнитский

В этот момент, естественно, заниматься строительством было невозможно – боевые действия были в разгаре, и 28 июня И. Я. Яковлеву доложили, что «лесов невозможно Невою сгонять, шведские полки подошли и стоят ниже Канец, от нас не подалеку, стрельба от них из пушек по вся дни, и с верховья ни кого ни с чем пропускать не велено, а плотников и работных людей у нас есть, можно бы управлять дела, да нечем, за лесом остановка»[332]. Об этом же писал и упомянутый выше Р. Мещерский, занимавшийся заготовкой леса в устье реки Тосны[333].

3 июля: «шведские полки перешли через Неву и на порогах кирпичные заводы и что было строения, все пожгли, и у нас ныне лесов ничего нет, в строении остановка»[334]. Более того, за этот период с работы бежало 975 «новгородских подводчиков»[335]. Отметим, что работники из других местностей (с Ростовской и Архангельской областей) оставались на месте, бежали только новгородцы, жившие относительно недалеко от Санкт-Петербурга.

26 августа 1705 г. И.Я. Яковлев сообщил губернатору, что к оборонительным работам еще не приступали, т. к. санкт-петербургский обер-комендант Р. В. Брюс не получил утвержденного чертежа[336], а также доложил о доставке пушек с олонецких заводов в Санкт-Петербург и о прибытии построенных на верфи кораблей. Из этого документа видно, что И. Я. Яковлев в то время находился на берегах Невы.

Это, однако, не мешало ему заниматься и вопросами, связанными с верфями, в частности, с починкой кораблей, потрепанных в ходе боев под Кроншлотом летом того же года. Так, 9 сентября он писал А.Д. Меншикову: «Сего государь месяца 6 дня от Кроншлота господин вице-адмирал прислал корабль именованием Нарва для починки и по осмотру сего числа починивать начали. Да по его ж вице-адмирала приказанию на зимовье за городом велено поставить большой корабль и иные которые корабли которые не были на море.»[337].

Чертеж адмиралтейских укреплений, по донесению Р. В. Брюса, был доставлен 17 сентября, и уже 20 числа люди начали возводить укрепление, причем «для поспешения из фашин станем строить, а дерном невозможно поспешить за опозданием времени»[338]. Помимо этого, по словам Р. В. Брюса, «против чертежа около вышепомянутого двора вымеряли и по размеру два бастиона далеко в реке будут, где 3 Ц сажени глубины, которое нынешним поздним временем и за великими погодами строить зело трудно и поспешить невозможно, а как скоро замерзнет река, то зачнем немедленно строить, а до того времени как те два бастиона станем строить, будут сделаны два маленьких бастиона, как на чертеже показует, и буде благоволит ваша милость делать от реки посреди один бастион, как на чертеже написано, изволь о том отписать»[339]. И. Я. Яковлев 24 сентября же написал, что «вокруг адмиралтейского двора вал делать начали сего месяца 20 числа.»[340](т. е. уточнил сроки начала строительных работ).

В этом же письме И. Я. Яковлев сообщил: «В Питербурхе на Адмиралтейском дворе надлежащему всякие строения милостью божиею строятца, магазина и казенных анбаров половина дерном прикрыта.»[341]. Следовательно, в его сферу ответственности входили на только крепость, но весь комплекс Адмиралтейства. Этим, скорее всего, и объясняется его назначение – у Ивана Яковлевича был уже опыт аналогичных работ в Карелии, поэтому именно ему и было поручено налаживать работу Адмиралтейства.

30 сентября он в очередном донесении губернатору еще раз перечислил выполненные работы в самом Адмиралтействе, а также сообщил, что «круг адмиралтейского двора крепость и бастионы строятца и к совершенству будут предбудущего месяца к 1 числу»[342]. В этом же документе есть и другие интересные сведения. Во-первых, он сообщил о состоянии дел на Олонецкой верфи (следовательно, срочное поручение не отменяло его основных обязанностей), а во-вторых, указал, что «на адмиралтейском дворе по приказу виц-адмирала поставлены на карауле прежде бывшаго Шневенцева полку солдаты.»[343]. Солдатский полк А. А. Шневенца в 1705 г. находился на Олонцкой верфи, а в следующем году был расформирован, хотя, судя по донесению И. Я. Яковлева, это произошло немного раньше, и любопытно, что солдаты были переведены не для охраны Адмиралтейства. А для защиты Олонца и окрестностей из Санкт-Петербурга в ноябре 1705 г. был отправлен полк П. Шмита[344].

Состоянию дел на Олонецкой верфи посвящено и письмо от 12 октября[345], но в то же время Иван Яковлевич сообщил и о наводнении, которое нанесло серьезный вред Адмиралтейству[346].

Из донесения санкт-петербургского коменданта ясно, что в первую очередь старались прикрыть Адмиралтейство со стороны реки Невы, и бастионы (а также вал) возводились на берегу у самой реки.

7 ноября И. Я. Яковлев кратко сообщил А. Д. Меншикову, что «при Санкт-Питербурхе на адмиралтейском дворе всякое строение за божиею помощью в добром состоянии»[347]. И там же упомянул о ситуации на Олонецкой верфи: «Господин генерал Роман Вилимович отпустил полк на Олонецкой верф, а имянно Петр Шмит да майор Мяскишин а с ними солдат 943 человек»[348].

15 ноября он доложил губернатору: «При Санкт-Петербурге на адмиралтейском дворе милостью Божиею все хранимо и круг того двора крепость строением совсем совершилась и ворота подъемные построены и шпиц, и по бастионам по всем пушки поставлены и рогатками обнесено»[349]. Таким образом, работы по возведению крепости были выполнены.

Крепостной вал бастионного начертания обнимал Адмиралтейство с трех сторон с сухопутной стороны. Перед валом был вырыт ров, а в нем установлены палисады. Укрепление состояло из пяти бастионов, при этом три из них находились по середине и по концам южного фаса, а два других – у самой реки. Снаружи бастионы были обнесены рогатками[350]. Однако с вооружением новой крепости возникли проблемы, т. к. в тот момент на Адмиралтейском дворе пушек не имелось. Поэтому И.Я. Яковлев обратился за помощью к вице-адмиралу К. И. Крюйсу, попросив снять с кораблей и галер 6-фунтовые пушки, которые он обязался вернуть по первому требованию[351]. Трудно сказать, выполнил ли К. И. Крюйс данную просьбу, но к 7 ноября на валах Адмиралтейства было установлено 100 пушек 12, 6 и 3-фунтового калибра[352] (возможно, часть пушек взяли из Санкт-Петербургской крепости).

Еще в сентябре 1705 г. на Адмиралтейский двор с Олонецких заводов были привезены 83 пушки (12, 6 и 3-фунтовые), 14 из них разорвало при пробе[353]. Можно предположить, что эти пушки отправили во флот, а затем поставили на валы Адмиралтейской крепости, но