Борьба за крепости и складывание системы обороны на Северо-Западе России в царствование Петра I - Николай Равильевич Славнитский

большим риском, осторожный Б. П. Шереметев боялся брать на себя такую ответственность. Кроме того, Петр I больше опасался шведского «сикурса», чем генерал-фельдмаршал, который на своем опыте знал, что местные шведские власти преднамеренно распускают слухи, и не верил им[406]. В целом доводы Х. Э. Палли выглядят убедительными; следует лишь заметить, что тот факт, что Шереметев не имел точных сведений о системе обороны Дерпта, говорит о плохо поставленной разведке, что можно поставить в вину фельдмаршалу. Кроме того, Петр I вряд ли опасался Шлиппенбаха (по крайней мере, он так писал Б. П. Шереметеву[407]); скорее всего, царь просто хотел поторопить осаду Дерпта, чтобы потом повернуть все силы против Нарвы.

Также следует иметь в виду, что, по-видимому, не вся артиллерия была сразу привезена под Дерпт: 14 июня Б.П. Шереметев писал А. Д. Меншикову, что он взял из Пскова 20 пушек, а мортиры все (Псков, видимо, служил базой для похода; а в самом корпусе Б. П. Шереметева осадных орудий, скорее всего, не было, если он действительно собирался в Польшу). Здесь же фельдмаршал отмечал, что бомб и ядер у него немного, т. к. больше не смог взять из-за нехватки судов[408]. Правда, в марте 1706 г. К. А. Нарышкин писал царю, что под Юрьев из Пскова было взято 15 пушек и 2 мортиры[409]. Но псковский комендант писал Петру I почти два года спустя и вполне мог ошибиться (или иметь неверную информацию), поэтому данные, приводимые Б.П. Шереметевым, следует признать более вероятными. Исходя из этого, можно считать, что первоначально у него было от 22 до 35 орудий.

Скорее всего, остальные орудия были доставлены до приезда Петра, но следует признать, что с его прибытием осадные работы пошли гораздо быстрее: уже 30 июня он распорядился сделать батареи и кетели против Русских ворот (наиболее слабый участок обороны города), также на другой стороне к башне Пейсторн, расположенной близ Русских ворот (уже упоминавшийся «Балковый шанец» – здесь работами руководил полковник Н. Балк. – Н. С.); «а старые апроши только для виду содержать, понеже оные не в удобном месте, а именно не в том месте, где фортеция слабже, но где все место крепчее ведены были только для того, что сухо место»[410].

Затем 4 и 5 июля пушки были поставлены на новые позиции, а 6 июля из них был открыт огонь по Русским воротам. Обстрел продолжался до 12 числа. Кроме того, 11 июля началась стрельба по башне Пейсторн[411].

За это время по стенам было выпущено 9540 ядер, а в город выпущено 2310 бомб[412] (мортиры, видимо, остались на старых местах: в «Юрнале осады Юрьева» их деятельность в эти дни не отмечается[413]). Правда, возникла проблема с пушкарями: 7 июля Петр I приказал А. Д. Меншикову прислать под Дерпт 15–20 пушкарей[414], что было исполнено на следующий день[415], но когда они прибыли, неизвестно. В результате этого интенсивного обстрела в стенах крепости были сделаны три пролома (бреши): один в Русских воротах, другой в башне Пейсторн, третий между ними в куртине. А вечером 12 июля небольшой отряд был послан занять палисады перед Русскими воротами, шведы попытались вытеснить его оттуда. Разгорелась стычка, в ходе которой с обеих сторон несколько раз посылались подкрепления, в результате чего она переросла в крупное столкновение. После упорного боя русские одержали верх и ворвались в крепость, после чего неприятель стал бить «шамад»[416]. Причем Скитте отмечал, что первоначально он собрался дать сигнал через барабанщика, но тот был убит, та же участь постигла и второго; и только после этого сигнал удалось дать с помощью трубача[417]. По русским источникам (со ссылкой на слова шведского коменданта), было убито 4 барабанщика[418].

По договору о капитуляции, заключенному 13 июля 1704 г., гарнизону позволялось отправиться в Ревель, но с оружием разрешили выйти только трем ротам, хотя офицерам было дозволено «удержать» свои шпаги (надо сказать, что шведы хотели выступить с 6 пушками, взяв на каждую по 24 заряда, со всем оружием и обозом). Всем подданным шведского короля разрешалось покинуть крепость, а пасторы и «мещане», оставшиеся в городе, сохраняли свои права и вольности[419].

Таким образом, Дерпт был получен «нечаемым случаем», что, кстати говоря, признавал и сам Петр I[420]. Но следует отметить, что этому случаю предшествовала плодотворная работа нашей артиллерии, в результате которой в крепостных стенах образовались три пролома, да и бомбы, видимо, нанесли ущерб городу.

Кроме того, в этой осаде, как и во всей кампании 1704 г., обращает на себя внимание энергичная и продуктивная деятельность Петра I, с приездом которого под стены крепости осада пошла намного быстрее. По-видимому, именно это обстоятельство хотел подчеркнуть Ц. Кюи, называя осаду Дерпта «образцом наших осад того времени»[421]. И хотя здесь он, на наш взгляд, явно погорячился, тем не менее роль Петра I в успехе данной операции действительно следует признать весьма значительной.

Укрепления Дерпта практически сразу стали приводить в порядок. 14 сентября К. А. Нарышкин сообщил А. Д. Меншикову, что «болворок начали с наполной стороны окладывать дерном, а от реки на прибавочном месте подрубают»[422]. Однако время уже было позднее, да и работники разбегались, поэтому многого сделать не успели[423].

Осада Нарвы

Под Нарву еще в апреле 1704 г. был послан отряд П. М. Апраксина, перед которым была поставлена задача не допустить подвоза провианта к городу (причем еще в марте он начал высылать из Ямбурга разведывательные партии под Нарву[424]). Надо сказать, что он успел вовремя: прибыв на реку Нарову 27 апреля, П.М. Апраксин увидел на взморье 9 шведских кораблей[425]. В течение двух недель ему удавалось удерживать позиции (солдаты, предназначенные для десанта на шведских кораблях, опасались выходить на берег и ожидали подхода войск генерала Шлиппенбаха[426]), но 11 мая к шведам прибыло подкрепление и число кораблей возросло до 40[427].

Петр I тем временем собрался в поход на Кексгольм, войско, судя по письму Ф. А. Головина Г. Ф. Долгорукову[428], уже выступило в поход, а сам царь отъехал на две версты от Санкт-Петербурга, когда были получены эти тревожные известия П. М. Апраксина. Сразу же было решено изменить направление похода и двигаться под Нарву.

Из Шлиссельбурга войско пошло к Нарве, куда прибыло 30 мая[429]. Однако к осаде