Лекарь Империи 6 - Александр Лиманский

— Боссы этого прощелыги, — выплюнул он, — прибыли в больницу.

В моей голове все мгновенно встало на свои места.

Так вот оно что. Боссы Крылова. Значит, Владимир. Значит, верхушка Гильдии. Журавлев. Демидов. Вся стая старых волков. Это была не бюрократическая причуда. Это была целенаправленная карательная экспедиция. И мы — ее цель.

— Какие еще боссы? — не понял Суслик, тупо моргая.

— Весь цвет Владимирской Гильдии Целителей! — рявкнул Шаповалов, перечисляя и загибая пальцы, словно пересчитывал вражеских генералов. — Магистр Журавлев — глава регионального отделения. Магистр Демидов — его верный зам. Магистр Воронцов — главный инспектор по особо важным нарушениям. И Магистр Величко… — он остановился и тяжело посмотрел на Пончика. — Твой дядька, Семен.

Глаза Пончика, до этого просто испуганные, округлились. Он побледнел.

— Дядя… дядя Леопольд здесь⁈ Но он же… он же не предупреждал! Он всегда звонит!

— Вот именно! — Шаповалов с силой ударил ладонью по столу, отчего подпрыгнули чашки. — Внезапная проверка! Приехали всю нашу подноготную наружу выворачивать!

Все взгляды, как по команде, обратились к Крылову. Тот вжал голову в плечи и поднял руки в защитном жесте, словно отбиваясь от невидимых ударов.

— Клянусь, я не при делах! Ничего не знал! Мне самому теперь хреново будет — я же вас прикрывал все это время!

— Смотри-ка, крыса запаниковала, — ехидно прокомментировал у меня в голове Фырк. — Но, кажется, правду говорит. Я чувствую — у него пульс под двести, а в ауре такой коктейль из страха и отчаяния, что хоть на хлеб мажь.

Я внимательно посмотрел на Крылова, оценивая его как пациента, а не как врага.

Да, это не игра. Зрачки расширены, руки мелко дрожат, на лбу выступила испарина. Классические признаки острой стрессовой реакции. Он не притворяется. Он боится за свою шкуру не меньше нашего.

А может, и больше.

— Он говорит правду, — сказал я Шаповалову. Мой голос прозвучал спокойно, и это спокойствие было как ушат холодной воды в раскаленной атмосфере ординаторской. — Он действительно не знал. Они использовали его втемную, а теперь приехали проверить, почему их шпион не доносит о том, о чем должен.

— Зачем магистрам такого уровня посещать провинциальную больницу? — удивился Славик, озвучивая вопрос, который, кажется, висел в воздухе. — Да еще всем составом?

Шаповалов устало отмахнулся.

— Вообще-то это нормальная практика. Ежегодная инспекция. Муром — их подведомственная территория. На моей памяти Магистр Журавлев только пару раз пропускал. В прошлом году его не было — улетал на конференцию в Вену. А в этом явился. Только обычно они приезжают ближе к зиме, когда все отчеты готовы, а тут…

Я слушал Шаповалова, но слова его были лишь фоном.

В моей голове с бешеной скоростью вращались шестеренки, выстраивая цепочку событий.

Так. Что мы имеем?

Первое: я успешно провожу несколько сложнейших, резонансных операций. Спасаю племянницу Магистра Воронцова, лечу барона фон Штальберга. Это факт. Они об этом знали точно.

Второе: Владимирская верхушка, в лице того же Воронцова, уже пыталась меня «предупредить», намекая, чтобы я не лез не в свое дело. Значит, я уже тогда стал для них проблемой. Это тоже факт.

Третье: происходит инцидент с Мкртчяном, который я решаю своими, весьма нестандартными методами. Информация об этом, тоже моментально улетает «наверх».

И вот, четвертое: сразу после этого Журавлев срывается с места и летит сюда с внезапной проверкой, раньше срока, прихватив с собой всю свою свиту, включая тех, кто уже пытался на меня давить.

Вывод был неумолим. Это не может быть совпадением. Они испугались. Моей эффективности, моих методов, моих связей с бароном. Они не знают, что я сделаю дальше, и решили нанести превентивный удар.

Это не рутинная проверка. Это ответ на мои действия. Карательная экспедиция. И я — ее главная цель. Только вот насколько далеко они готовы зайти — уничтожить или просто затормозить? И какой им от этого прок?

— Он здесь из-за меня, да? — прямо спросил я, прерывая его размышления.

Шаповалов перестал говорить и посмотрел на меня. В его взгляде было мрачное подтверждение. Он кивнул.

— Боюсь, что да. Ты слишком… заметный стал. Неудобный. Возможно, опасный для его планов.

— Каких планов?

— Его истинные мотивы до конца никто не знает, — Шаповалов понизил голос. — Но пойми, Разумовский, Гильдия — это не братство святых целителей. Это огромная, неповоротливая бюрократическая машина. Журавлев сидит во главе Владимирского отделения уже лет пятнадцать. За такое время у любого руководителя появляются… скелеты в шкафу. А ты… ты для него как черный лебедь. Непредсказуемый, неконтролируемый, и чертовски эффективный. Такие, как ты, ломают старые схемы. Ты можешь случайно потревожить его скелеты, даже не заметив этого. Но это мое мнение…

— Я… я могу узнать, что именно им нужно, — неожиданно подал голос Пончик. Он стоял бледный, но решительный. — Через дядю Леопольда. Он… он ко мне хорошо относится.

Я криво усмехнулся про себя

Семейные связи. Старая как мир валюта. Иногда надежнее золота.

— Ага, кумовство в действии! — тут же хихикнул у меня в голове Фырк. — Сейчас наш Пончик станет двойным агентом! Будет дяде улыбаться, а сам все секреты нам таскать! Шпионские страсти!

— Кстати! — Пончик вдруг хлопнул себя по лбу с таким звуком, что, казалось, сотрясся весь кабинет. — Он же мне сообщение скидывал! Утром! Предупреждал! Только я телефон в ящике здесь в ординаторской оставил, на беззвучном, только сейчас увидел!

— Ну, Сёма! — хором простонали Суслик и Славик, в их голосах смешались ужас и упрек.

— Ну а что Сёма-то⁈ — начал оправдываться Пончик, краснея. — Я не беру телефон, когда на работе! Правило такое! Мастер Шаповалов сам говорил…

— Ладно, перестаньте, — прервал их начинающуюся перепалку Шаповалов. Его голос был усталым, но твердым. — Все равно их приезд это бы не отменило. Просто мы бы не бегали сейчас, как ошпаренные. Так что план такой: Семен, идешь к дяде. Улыбаешься, кланяешься, спрашиваешь, как здоровье тетушки, и между делом аккуратно выведываешь, какого черта они тут забыли и на кого конкретно и что копают. Остальные — ведем себя тише воды, ниже травы. Никаких экспериментов, никаких нестандартных методов, никакой самодеятельности. Все строго по протоколу, по самым нудным и заплесневелым инструкциям Гильдии.

Он повернулся и в упор посмотрел на меня.

— Тебя, Разумовский,