Лекарь Империи 6 - Александр Лиманский

— Я же сказал — не знаю. Но явно ничего хорошего для твоего молодого наставника.

— Дядя Леопольд, ты можешь узнать? — Семен наклонился вперед через стол, его голос стал серьезным и настойчивым. — Пожалуйста. Это архиважно!

Магистр Величко долго смотрел на племянника, на его горящие тревогой глаза. Затем он перевел взгляд на свои руки, лежавшие на столе, и задумчиво постучал пальцами по клеенке.

— Попробую. Но ничего не обещаю. Журавлев хитер и скрытен, даже с самыми приближенными. Но я постараюсь что-нибудь разузнать. Для тебя.

* * *

Я бежал за Фырком по пустынным ночным коридорам больницы. Тусклый свет дежурных ламп отбрасывал мою длинную тень на линолеум.

Мое сердце колотилось в груди от дурных предчувствий, но мозг, как всегда в экстренной ситуации, оставался холодным и ясным.

Несоответствие в документах. Эта фраза крутилась в голове, как заевшая пластинка.

Что они могли найти? Где я мог наследить? Так, по порядку. Мозг начал лихорадочно перебирать события.

Борисова? Нет, там все было чисто. Я лишь защищался, ее арестовала полиция. Моего имени в протоколах практически нет. Показания я дал такие, что не подкопаешься — чистая самооборона, без особой магии.

Мкртчян? Операция без санкции, применение экспериментального магического препарата… Нет, стоп. Кобрук и Киселев сказали, что прикрыли меня. История болезни переписана так, что комар носа не подточит. Шаповалов все взял на себя.

Тогда что? Что еще было?

Я прокручивал в голове последние недели. Каждая операция, каждый пациент… Я всегда старался действовать в рамках протокола, даже когда нарушал его.

Записи вел идеально. Неужели где-то все-таки допустил ошибку? Забыл поставить подпись? Неправильно указал дозировку?

Одна пропущенная запятая в истории болезни может стоить карьеры. И они это прекрасно знают. Они ищут именно такую, мелкую, но фатальную ошибку

Фырк, несшийся впереди голубой, расплывчатой молнией, резко затормозил у неприметной двери в административном крыле.

— Вот здесь! — его мысленный голос был полон паники. — В этом кабинете зависал старший статистик! Он только что вышел! Минут двадцать назад, я видел! Но он собрал на тебя целую папку, двуногий! С закладками!

Я дернул ручку. Заперто.

— Черт! — вырвалось у меня. Я снова дернул, с силой, но старый замок даже не шелохнулся. — Вот же… из всех моментов, когда можно было соблюдать протоколы безопасности… Фырк, можешь открыть?

— Я же не материальный! — возмутился он, подлетая к моему уху. — Не могу воздействовать на физические предметы! Только коротким тычком. Я же тебе сто раз говорил! Я могу только проходить сквозь них!

Я смотрел на замок, мозг лихорадочно перебирал варианты. Взломать? Слишком шумно и медленно.

Найти ключ? Невозможно. Где его искать? Да и опять же вопросы. Это все медленно и вызывает подозрения.

Ждать утра? Самоубийство. Утром эта папка уже будет лежать на столе у Журавлева.

Стоп. А что если…

Идея, сумасшедшая и абсолютно нелогичная, вспыхнула в голове.

— Помнишь, как я придавал тебе импульс, после того как мы синхронизировались? — мысленно спросил я, поворачиваясь к нему. — Я концентрировал «Искру» и ты становился осязаемым. Давай попробуем то же самое, но с замком!

— Ты спятил? — Фырк в ужасе покрутил невидимым пальцем у виска. — Это же совсем другое! Одно дело тыкать в предмет и совсем другое его держать и поворачивать! Пробить своей астральной тушкой кусок мертвого, плотного железа! Ты хочешь, чтобы я расщепился на атомы⁈ Это как нырять в воду и в бетон! Разницу чувствуешь?

— Просто попробуй, — настаивал я, чувствуя, что это наш единственный шанс. — Не нужно пробивать. Пройди через дверь наполовину, чтобы твоя передняя лапка оказалась с той стороны, прямо у защелки замка. А самый кончик задней лапы оставь здесь. Я дотронусь до него и передам тебе силовой импульс. Небольшой, направленный.

Фырк долго ворчал, ругался, называл меня двуногим живодером и садистом, но в итоге подчинился.

Он медленно, с видимой неохотой, начал вплывать в деревянную поверхность двери. Это выглядело сюрреалистично — бурундук, постепенно исчезающий в текстуре старого дерева, словно призрак.

— Давай, только аккуратно! — пискнул он, когда его голова уже скрылась с той стороны. — Это больно, между прочим! Ощущение, будто меня через мясорубку протаскивают!

Я увидел то, что мне было нужно — крошечный кончик его задней лапки, буквально миллиметр пушистого меха, торчал с моей стороны двери. Я осторожно дотронулся до него указательным пальцем.

Так. Сосредоточиться.

Я закрыл глаза, концентрируя всю свою «Искру» в одной точке, на кончике пальца.

Не сила. Точность. Короткий, резкий, как укол иглы, выброс энергии.

Щелк!

Звук был тихим, почти незаметным, но в ночной тишине он прозвучал как выстрел.

— Получилось! — Фырк пулей выскочил из двери, подпрыгивая на месте от восторга. — Ура! Я взаимодействовал с материальным миром! Я открыл замок! Скоро смогу девчонок за булочки трогать!

— Только с моей помощью, — усмехнулся я, поворачивая ручку и открывая дверь.

— Зануда!

В кабинете пахло пылью, бумагой и дешевым кофе.

На столе, освещенном лунным светом из окна, лежали две папки. Одна — толстая, почти разваливающаяся, с надписью «Общий отчет. Муромский филиал».

Вторая — тонкая, в строгой синей обложке, без всяких надписей.

— Вот эта! — Фырк тут же указал на синюю. — Я видел, как этот очкастый статистик ее отдельно откладывал! Он над ней пыхтел последние два часа!

Я взял в руки синюю папку. Она была легкой, но казалась тяжелее свинца. Открыл первую страницу. Пробежался глазами по строчкам, по датам, по заголовкам. И почувствовал, как внутри все холодеет.

Это было не просто несоответствие. Это был смертный приговор моей карьере. И, возможно, не только ей.

* * *

Магистр Журавлев шел по гулким коридорам Муромской больницы, сжимая под мышкой тонкую синюю папку. Он чувствовал себя охотником, загоняющим зверя.

Настроение было превосходным. Наконец-то. Наконец-то он прижмет этого выскочку, этого неконтролируемого подмастерье Разумовского.

Он специально пришел на разбирательство один, отослав Демидова и остальных под предлогом проверки финансовой отчетности.

Триумф — это блюдо, которое не хочется ни с кем делить. В небольшом совещательном кабинете уже собрались все вызванные.

Атмосфера была наэлектризована до предела. Анна Витальевна Кобрук сидела с идеально прямой спиной и лицом, высеченным из камня.

Рядом с ней — Киселев, перед которым лежала собственная пухлая папка с документами, готовый к бюрократической войне.

Чуть поодаль, сжав кулаки так, что побелели костяшки, сидел мастер-целитель Шаповалов. И, возле него,